Китай – великая держава номер один?
Шрифт:
Еще за два года до этого советский вождь изъявил желание познакомиться с главой китайских коммунистов. 15 июня 1947 года Сталин отправил шифртелеграмму своим людям в Китай с приглашением Мао: «Передайте Мао Цзэдуну, что ЦК ВКП(б) считает желательным его приезд в Москву без какого-либо разглашения об этом. Если Мао Цзэдун также считает это нужным, то нам представляется, что это лучше всего сделать через Харбин. Если нужно будет, то пошлем самолет. Телеграфьте результат беседы с Мао Цзэдуном и его пожелания».
Это произошло после того, как правительственные войска заняли город Яньань, где десять лет располагалось руководство компартии. Но Мао отказался от приглашения.
Наконец, 6 декабря 1949 года Мао уже в роли хозяина Китая отправился в долгий путь на поезде — договариваться со Сталиным об основах взаимоотношений и перенимать советский опыт. Он поехал один, без соратников. Возможно, боялся унижений со стороны Сталина и не хотел, чтобы это кто-то видел.
А советский вождь, похоже, не очень знал, как ему вести себя с Мао. Китай — слишком большая держава, чтобы Мао можно было командовать, как восточноевропейскими руководителями, которых Сталин сам же и назначил.
24 декабря 1949 года отправленный в Пекин главным советником при ЦК компартии Китая Иван Владимирович Ковалев, недавний нарком путей сообщения, докладывал Сталину: «В рядах партии, в том числе и среди членов ЦК, имеются люди, настроенные в прошлом проамерикански и антисоветски, которых руководство ЦК сейчас поддерживает… Сколько-нибудь активной работы по привлечению рабочих в ряды партии не ведется. Партийные организации в значительной степени засорены помещичье-кулацкими и буржуазными элементами, причем прием в партию в ряде районов проводится огульно».
Нелепо, конечно, полагать, будто Сталин не был рад победе коммунистов в Китае. Но в принципе Чан Кайши дал ему все, что он хотел. Договор, подписанный с китайским президентом 14 августа 1945 года, был крайне выгоден нашей стране. Советский Союз получил железную дорогу, которая через китайскую территорию вела к Тихому океану — теперь она называлась Китайско-Чанчуньской, и две незамерзающих гавани — Порт-Артур и Дальний.
Разумеется, Сталин хотел сохранить военно-морскую базу в Тихом океане и ведущую к ней дорогу. Но с Мао пришлось договариваться заново, потому что он заговорил о том, что договор, который Москва заключила с Чан Кайши, китайское общественное мнение считает утратившим свое значение. Сталин его прервал: «Этот договор заключен между Советским Союзом и Китаем в соответствии с ялтинскими соглашениями стран антигитлеровской коалиции, поэтому мы решили временно не менять никаких статей этого договора».
Сталин не хотел нового договора. Мао был разочарован и разгневан. Он показал характер — отказался от поездки по Советскому Союзу, заявив, что намерен «отоспаться на даче». Навещавшим его советским товарищам Мао говорил: «Состояние моего здоровья после двухнедельного отдыха стало лучше. Последние четыре дня я уже сплю нормально, по восемь часов в сутки, не принимая специальных для сна лекарств. Чувствую себя гораздо бодрее, но, выходя на прогулку, не могу пробыть на воздухе больше четверти часа — кружится голова. В связи с этим я намерен отдохнуть еще одну неделю в полном покое и окончательно восстановить нормальный сон».
Разговоры Мао в его Резиденции подслушивались, чтобы выяснить подлинные намерения китайского вождя. Вести переговоры с Мао поручили Андрею Януарьевичу Вышинскому, который сменил Молотова на посту министра иностранных дел. Разносторонне
Вышинскому Мао твердо сказал: «Я все более прихожу к убеждению о необходимости заключения нового договора о дружбе и союзе между Китайской Народной Республикой и Советским Союзом. Необходимость заключения нового договора между нами вытекает из тех совершенно новых отношений, которые сложились между КНР и СССР после победы народной революции в Китае… Кроме того, определенная часть китайского народа, как известно, выражает недовольство существующим сейчас между Китаем и СССР договором».
Вышинский возразил: пересмотром договора могут воспользоваться американцы или англичане, чтобы нанести ущерб интересам и Советского Союза, и Китая, а «это нежелательно и не должно быть допущено».
Мао ответил неопределенно: «Это обстоятельство, несомненно, должно быть учтено при определении формулы для решения данного вопроса». Он понимал, что не Вышинский принимает решения в Москве. Все это была проба сил. Сталин и Мао прощупывали друг друга, проверяли на крепость, ждали, кто уступит первым…
1 октября 1949 года Мао Цзэдун появился перед огромной толпой на пекинской площади Тяньаньмэнь, люди восторженно кричали: «Да здравствует председатель Мао!» Он взмахнул рукой и ответил: «Да здравствует народ!» И с этого дня загадочный Мао оставался в центре внимания всего мира. При жизни его фигура была скрыта покровом таинственности и благоговения в значительно большей степени, чем это бывало с китайскими императорами. Его высказывания цитировались с трепетным страхом.
Когда вождь китайских коммунистов Мао Цзэдун в декабре 1949 года приехал в Москву, во всем мире с надеждой или со страхом следили затем, что теперь произойдет. После победы народного Китая советские и китайские коммунисты сообща контролировали уже треть мира. И судьба всего человечества зависела от того, как складываются отношения Сталина и Мао. Что они замышляют вдвоем? И чего можно ждать от нового хозяина Китая, которого в мире еще совершенно не знали?
В декабре 1949 года в Москве пышно отмечали семидесятилетие советского вождя. После войны Сталин ежегодно проводил на юге три-четыре месяца. В Москву возвращался обыкновенно к 21 декабря, к дню рождения.
Высокопоставленные чиновники загодя получили приглашение, украшенное государственным гербом СССР:
«Товарищ…
Правительство Союза ССР приглашает Вас на прием, посвященный Семидесятилетию со дня рождения Великого вождя и учителя Коммунистической партии и советского народа товарища И. В. Сталина.
Прием состоится 22 декабря 1949 г. в Большом Кремлевском Дворце в 9 час. вечера».
Мао как дорогой гость сидел рядом со Сталиным. Но никто не знал, о чем они договорились. И договорились ли вообще. Ходили слухи, что Сталин не очень доверяет слишком самостоятельному Мао Цзэдуну, что он поддерживал совсем других людей в руководстве китайской компартии, но его главного любимца отравили, и что Мао намерен держаться наособицу, потому что он сам великий вождь.
«Документы показывают, — считает Андрей Карнеев, заместитель директора Института стран Азии и Африки МГУ им. М. В. Ломоносова, — что Сталин хотел победы коммунистов, но как главный человек в мировом коммунистическом движении не допускал мысли, что Мао может быть равным ему вождем. Надо подержать его в холодке, посмотреть, что он за фрукт. А Мао хотел, чтобы ему дарили фрукты…»