Китайская кукла
Шрифт:
Разумеется, такое общество не могла обойти благосклонным вниманием нацистская верхушка, и вскоре рейхсфюрер СС Герман Гиммлер стал почетным председателем Аненербе. Чуть позже почетный председатель полностью прибрал общество к рукам, а прежнего научного руководителя Вирта отправил в отставку, так как посчитал ненаучной и компрометирующей общество его теорию происхождения арийцев от жителей древней Атлантиды.
С этого момента Аненербе из общественной организации превратилось в подразделение СС. Тут же у него появился многочисленный штат и прекрасное финансирование.
Кроме
В общем, как и СПЕКО, Аненербе в первую очередь изучало магические и оккультные ритуалы, которые можно было бы применить в военных и разведывательных целях.
Такое сходство интересов не могло пройти мимо внимания Гиммлера. Он пытался через своих агентов получить доступ к материалам СПЕКО, а с началом оккупации приложил все силы к тому, чтобы найти оставшихся в живых сотрудников Глеба Бокия.
Удалось ли нацистам выйти на сотрудников Спецотдела и сумели ли они заставить кого-то из них служить своим интересам – история умалчивала.
Прочитав эти увлекательные статьи, Надежда Николаевна глубоко задумалась. И незаметный Евгений, который следил за ней последнее время, и его лысый коллега, он же соперник, очень интересовались покойной Елизаветой Петровной Куркиной. В их разговоре мелькнуло слово «СПЕКО», то есть название Спецотдела НКВД, занимавшегося исследованием всевозможных таинственных и мистических явлений. Из этого можно сделать вполне очевидный вывод: покойная Куркина была как-то связана с этим самым Спецотделом… Но как?
Может быть, она последняя, чудом уцелевшая сотрудницей Глеба Бокия? Но это невероятно! Сколько же, в таком случае, ей было лет? Хотя… По словам дворничихи, женщиной она была непростой. Спокойно могла выглядеть лет на пятнадцать моложе. Такое редко, но бывает. Надежда знавала таких старух.
И если немцы сильно интересовались наработками СПЕКО, то вполне возможно, что после войны сотрудники Спецотдела воспользовались трофейными материалами, собранными этим Аненербе или как его там. Известно же, что американцы, да и европейские врачи вовсю использовали открытия, сделанные нацистами в концлагерях, проводя жуткие эксперименты на живых людях. Науку-то они здорово продвинули вперед своими преступными методами. И никто не стал от этих открытий отмахиваться – пускай теперь послужат человечеству.
Так что вполне возможно, что после войны СПЕКО продолжал существовать. И работать. Вот только чем они занимались? И самое главное: отчего этот Евгений и его лысый коллега так интересуются этим спустя столько лет? Впрочем, эти двое уже больше ничем не интересуются.
– Надя, ты идешь, наконец? – Голос мужа был по-настоящему сердит. – Мне же
– Иду! Завтра снова жару несусветную обещают…
Когда за лысым, уводящим Надежду, захлопнулась дверь, в комнате установилась мертвая тишина. Однако минут через десять из встроенного шкафа послышалось шуршание, и дверца его чуть приоткрылась. Тишина стояла такая, что слышно было даже дыхание человека. Не того, что лежал на полу, тот был недвижим и, судя по всему, мертв.
Дверца приоткрылась пошире, и из шкафа выбралась высокая расторопная девица, которую звали Щукой. Этот оперативный псевдоним придумал ее неприметный шеф. Такая у него была фишка – давать своим подчиненным рыбьи имена.
Девушка осторожно подошла к неподвижному телу, не выказав никаких признаков удивления. Она не ахала, не охала, не рвала на себе волосы и не звала на помощь, а перевернула Евгения на спину и заглянула в лицо. Подняла веки, поискала пульс за ухом. Кивнула удовлетворенно, вернулась к шкафу и скрылась в нем. А когда вылезла снова, то в руке у нее был шприц, наполненный темной жидкостью. Девица закатала рукав рубашки Евгения и ввела жидкость в вену. Потом, вытащив шприц, подложила под голову шефу несколько картонных папок и села рядом на пол, скрестив ноги.
Выждала минут пять, потом взяла неподвижную руку и стала считать пульс. После чего отпустила руку и отошла в сторонку, предоставив своему руководителю приходить в себя самостоятельно.
Все же она незаметно за ним наблюдала. И увидела, как веки его дрогнули, потом он слегка пошевелился и затих. Щука поняла, что шеф уже в сознании, просто не хочет обнаруживать это раньше времени. Сам ее так учил: если пришла в себя, где бы ни была, хоть в собственной кровати, сначала полежи тихонько, послушай, что вокруг творится, воздух понюхай, потом глаза чуть приоткрой и определись. Это надо делать всегда, тогда войдет в привычку.
Щука едва заметно усмехнулась – судя по всему, привычки у шефа ничуть не изменились. Однако времени у них было мало, так что процесс следовало ускорить.
– Все в порядке, – тихо сказала она, – мы одни.
Тогда он рывком сел на полу, потирая шею в том месте, куда вонзился шприц лысого.
– Спасибо, что правильно определила яд и выбрала нужный антидот, – сказал он Щуке.
– Это было нетрудно, – спокойно заметила она. – Ваш… в общем, он весьма предсказуем, выбирает самое примитивное. Нам преподаватель такой пример приводил.
– Что ж… – Человек, представившийся Надежде Евгением, встал, чуть поморщившись. – Разведчик должен признавать свои ошибки раньше, чем о них узнают другие. Так вот… с этим… Валерием Петровичем – мой недогляд. Не скрою, ожидал я подлянки, но не от него.
Щука отвернулась, чтобы шеф не заметил тени улыбки, скользнувшей по ее лицу. Ох уж эти старые кадры, вечно им нужно все разжевать, все объяснить.
Ее шеф, конечно, человек неординарный, но не чужд некоторого кокетства. Признал ошибку, а сам ждет, что она станет его разуверять – дескать, вы такой умный, вы все предусмотрели и так далее… Что ж, нехорошо заставлять человека ждать.