Китайская петля
Шрифт:
Мастер с Ченом подняли весла, Андрей, уже освоившись с рулем, медленно подводил лодку к мосткам. Рыжая Глаша причесывалась, охорашивалась, оправляя свой нехитрый наряд. В мутной воде плавало черт-те что — рыбьи головы, яичная скорлупа, щепки какие-то; все это откатывалось от круглого носа, разрезавшего воду, — наконец, толкнувшись о борт струга, лодка несильно стукнулась о позеленевшее бревно причальной намости. Глаша привычно выскочила, закрепляя чалку на торчащий серый обрубыш. «Ну вот, с возвращеньицем!»
— Welcome to old Krasnoyarsk! — приветственно произнес Андрей.
— Ну-ну… — Голос Мастера был какой-то странный,
— Все, побегла я! — подхватив узелок, крикнула с мостков Рыжая. — Поутре на ярмонке встренемся!
— Удачи тебе! — крикнул в ответ Андрей, но та уже не слышала — настоящая горожанка, перекинулась словом здесь, ругнулась там, и вот уже высоко на взвозе направлялась к воротам. Остальные тоже вылезли на мостки, разминая затекшие ноги.
— Что будем делать? — спросил Андрей.
Странно, но он совершенно не представлял, что теперь делать. И уж совершенно не чувствовал себя хозяином, в чей город прибыли гости.
— Мы в город, Чен остается караулить лодку, — скомандовал Мастер, — Андрей, бери товар и пошли.
Протолкавшись сквозь береговой народишко, они поднялись к воротам по горячей сухой дороге с затвердевшими тележными колеями, заросшей по краям пыльным подорожником.
— Ты вот что, — негромко сказал Мастер, — не очень-то расслабляйся. Если есть в голове сентиментальность по поводу возвращения домой, выкинь ее оттуда как можно скорее. Помни, это чужой для тебя город и, скорее всего, враждебный.
— Как это враждебный? Я так не чувствую.
— Просто поверь на слово и делай то, что тебе скажу. Ты понял?
— Да, Ши-фу.
Пыльные лопухи росли у темно-коричневой стены, сложенной из палей — толстых окоренных бревен, для крепости еще и обожженных. Записавшись у воротного, они вошли в узкую оживленную улицу, ведущую к острогу. Вдоль улицы плотно стояли бревенчатые избы с крутыми тесовыми крышами — двухэтажные, с маленькими квадратными окошками; рядом островерхие торцы амбаров, высокие глухие ворота и, наконец, соединявшие все массивные заплоты — глухие ограды, собранные из толстых плах, вставленных в пазы вертикальных столбов. Кое-где покачивали ветвями невысокие березы, торчали круглые черемухи, за тесовыми углами крыш поднимались освещенные солнцем шатры крепостных башен. Мастер внимательно оглядел улицу.
— А не хочешь ли ты… выпить? — вдруг предложил он Андрею, указывая на одну из потемневших построек. — Насколько я понимаю, это заведение называется кружало.
— Похоже на то.
— Помню, говорил мне писатель Дун Юэ: «Древние не чурались винной чарки и даже прославляли достоинство опьянения». Древние не чурались, так и нам не пристало, верно? Как это говорят — «тяпнем по маленькой»?
— Тяпнем, почему нет?
Заскрипев, с трудом открылась тесовая дверь — темная, залощенная, снизу подгнившая, избитая сапогами. Андрей был в легком напряжении, самые мелкие детали остро бросались в глаза. В кружале вдоль стен шли лавки, перед ними стояли грубо сколоченные столы и такие же табуреты; напротив входа была широкая стойка с подъемным проходом, сбитая из толстых досок, за ней полки, уставленные широкими узкогорлыми бутылями из тусклого стекла. Окошко, затянутое бычьим пузырем, заплыло жиром и намертво въевшейся пылью. За стойкой устроился потный широкобородый целовальник в рубахе с косым воротом — стеклянный стакашек тонул в лапище, поросшей черным волосом. Народу в кабаке было много, чадно,
«Нда, заведение… — хмыкнул Андрей про себя. — А наш притончик гонит самогончик!» Увидев свободный стол, Андрей уселся за него, кинув тюк на лавку. Мастер подошел к стойке, спросив «мерзавчик»— малую бутыль зеленого вина, к нему горячих пирогов с капустой и копченой ряпушки — мелкой енисейской селедки.
— Чена бы сюда. Ему все злачные места как дом родной, — заметил господин Ли Ван Вэй, поставив все на стол, — ну да ладно, он свое возьмет. Что ж, с возвращением тебя! — набулькав водки, китаец поднял стаканчик.
— Все-таки с возвращением? — спросил Андрей, чокаясь и закусывая вкусной рыбкой.
— А как же!
— Может, вы и правы, — начал было Андрей и замолк, оглянувшись на соседний стол.
— Эй, дед! — грубо поинтересовались оттуда. — В лоб хошь?
За столом устроились трое «братков», намерения которых читались без всякой телепатии. Не хотелось приезд в родной город начинать с банального мордобоя. Может, Мастер подскажет, как лучше себя вести — судя по всему, господин Ли Ван Вэй не новичок в подобных заведениях. А главное, он явно знал, зачем они зашли в этот кабак.
— Это мне или вам? — спросил Андрей Мастера.
— Вот и разберись, — спокойно посоветовал тот, — но помни: без убийства! А я отойду на минутку-другую, потолкую с этим почтенным человеком, — кивнул он в сторону красномордого целовальника, который стоял, широко раскинув руки и уперев в засаленную стойку пудовые кулаки.
Краем глаза Андрей оглядел гадюшник и ситуация ему не понравилась: фон происходящего непотребства как-то изменился, словно изогнувшись вокруг их столика. Ближе всего сидел темноволосый курчавый парень с длинными усами и колючим небритым подбородком. Жиган — так мысленно назвал его Андрей, — сощурив и без того узкие глаза, недобро поглядывал в спину Мастеру, мирно облокотившемуся на стойку.
— Поднес бы стакашек-то, — ухмыляясь, бросил он Андрею, на секунду нагнувшись и не показывая больше правой руки.
— Да уж нет ничего. — Андрей неторопливо поднял бутыль, демонстративно выплеснув остатки в свой стакан.
— Ну дак ишшо возьми, — посоветовал чернявый.
Пара его дружков придвинулась ближе. Один из них левой рукой придерживал что-то похожее на «гасило»— кистень, спрятанный в рукаве. Как тут дерутся, когда начинают — черт их разберет! Бьют обычно внезапно, но для опытного глаза мелкие признаки все же могут указать начало атаки.
— Денег нет, — примиряюще улыбнулся Андрей. Может, удастся спустить ситуацию «на базаре»?
— Дак у ево есть, — указал Жиган на Мастера, с явным намерением заставить Андрея отвернуться.
— У кого? — переспросил Андрей, отворачиваясь и краем глаза замечая выброшенную вперед руку. Уйдя от кривого засапожного ножа, он выплеснул содержимое своего стакана в лицо чернявому. Кыргыз на свадьбе промахнулся, а Андрей попал точно — это стандартный, многократно отработанный прием ресторанных драк. Крепкое спиртное ударило в глаза Жигану, на несколько мгновений лишив того зрения. Кинувшегося дружка Андрей встретил ребром оловянной тарелки в переносицу; другой кореш, неуклюже махнув гасилом, едва успел отскочить от тяжелого стола, пинком отправленного в его сторону. «Ну что, уроды, — драку заказывали?!»