Китайская шкатулка
Шрифт:
А что?
— Скажи, это ты посылаешь мне письма по электронной почте?
— А?
— Ты посылал мне письма по электронной почте?
Он моргнул.
— Зачем мне это делать, если я всегда могу с тобой поговорить? — Он еще глотнул из фляжки. — Я полагаю, мой отец будет замечательно смотреться в полосатой одежде, ты согласна?
— Раньше я никогда не слышала от тебя подобных СЛОВ…
Десмонд нагнулся к ней и прошептал на ухо:
— Это потому, что ты не слушала. — Он уперся рукой в стену, преграждая ей дорогу. — Хочешь, я расскажу тебе один секрет?
Шарлотта отвернулась,
— Когда я был четырнадцатилетним парнишкой, мне очень нравилось всюду рыться. Как-то раз я обследовал мамочкин письменный стол и нашел письмо, написанное ей папочкой. Ты не находишь это странным? Супруг пишет супруге, живущей с ним в одном доме! Ну ладно, там была всякая такая чепуха типа «я люблю тебя», «я всегда буду рядом с тобой» и даже «ты заставляешь меня почувствовать себя выше ростом». Но потом я прочел совершенно потрясающую фразу. Это такой перл, что я запомнил его навсегда. Папочка писал: «Это ужасно, когда у отца сын — полный неудачник».
Десмонд выпрямился и провел рукой по всклокоченным волосам. Шарлотта заметила пятна пота у него под мышками.
— Ну и как тебе эта фразочка, а? Бабушка Оливия была одержима мыслью иметь достойного внука, настоящегоБарклея, как она говорила. Как будто мой отец им был! Ха! Ведь Гидеона усыновили, но Оливия, казалось, забыла такую мелочь. Так вот, с того самого дня, как родился мой отец, она вбивала в голову своего драгоценного Адриана, что он — Барклей и его единственная цель производить на свет Барклеев. Что ж, не получилось. Взамен они получили меня.Ха!
Шарлотта потянулась к фляжке.
— Дай мне ее, — попросила она.
Но Десмонд увернулся и отпил еще один большой глоток.
— А знаешь ли ты, что в ночь смерти бабушки Оливии она призвала к своей постели сына, и вот что она сказала: «Адриан, ты предал меня». Последние слова матери сыну! У Адриана Барклея, сына великого Гидеона Барклея, не хватило мужественности, чтобы произвести наследника!
Десмонд дернулся назад и ударился о железные перила.
Шарлотта схватила его за куртку:
— Дес! Ты свалишься с лестницы. Отдай мне фляжку.
— Думаю, моя мать тоже не оправдала ее надежд. А в последнее время она стала просто потаскухой.
— Не говори так, Дес! Ты же всегда боготворил ее…
Он громко, звучно рыгнул.
— Иногда даже у идолопоклонников открываются глаза.
— Нет, что-то все-таки случилось, пока я уезжала. Когда я вернулась, ты изменился. И мистер Сунг тоже. Что это было, Дес? Что произошло?
— Ах, мистер Сунг? Великий непроницаемый Вудроу Сунг! — Десмонд снова рыгнул. — Ты знаешь, что именно он в свое время провернул мое усыновление? Подпись Сунга стоит на всех документах. — Десмонд снова отхлебнул из фляжки, держась за перила, словно стоял на палубе корабля в шторм. — Ты знала, что мои отец и мать поженились не по большой любви? Они жили под одной крышей начиная с семи лет. Судя по всему, моя бабушка с материнской стороны просто бросила дочь у Барклеев и так и не вернулась. — Десмонд нахмурился. — Как ты думаешь, они спали друг с другом? Я знаю, всегда невозможно представить
— Десмонд, — прервала его Шарлотта, — позволь мне вызвать для тебя такси. Тебе надо поспать.
— А потом еще был Дом! Дом с большой буквы. Оливия была им просто одержима. — Он икнул и вытер рукой подбородок. — Ты никогда не находила странным, что моя мать проводила там столько времени? Честно говоря, я предпочитал собственный плавательный бассейн — он был новее и с подогревом. Тот старый бассейн Барклеев вырыли еще в начале века.
— Тогда почему ты так часто приходил?
— Оливия настаивала. Она заходила и спрашивала: «Марго, когда вы с Десмондом последний раз были в Доме?» Как твоя бабушка это терпела, представить не могу.
— Моя бабушка была щедрой женщиной. Ее дом был всегда открыт для друзей и посетителей.
— Господи, но мы же являлись каждую неделю. Ради чего все это?
«Мы — семья, Шарлотта, — вспомнила она слова бабушки. — Это их дом, также как и наш».
Десмонд выпил еще.
— Нет, Оливия определенно была одержима! Она проводила многие часы за письменным столом и все писала письма. Кипы и кипы писем!
— Письма? Кому? О чем?
Десмонд пожал плечами.
— У нее был этот кошмарный секретер с большим нелепым гребнем. Когда-то он принадлежал Фионе. Я полагаю, Оливия считала его очень стильным. — Он попытался выпить еще, но фляжка оказалась пустой. Десмонд постучал по дну, потом бросил ее на пол. — Знаешь, я всегда чувствовал себя хуже вас всех, — промямлил он. — Чем больше моя мать хвалила меня, тем более никчемным я себя ощущал. Понимаешь, я не был настоящим Барклеем! Ну, в общем-то, никто из них по-настоящему им не был. — Он наклонился ближе и прошептал: — Но я был приемным. Я был аутсайдером. Оливия дружила с Фионой, а потом Марго стала ее протеже. Симпатичная, крепко спаянная семейка… А на другой стороне были ты и твоя бабушка. Вот вы-то как раз и были настоящими Барклеями!
Десмонд взмахнул рукой и засмеялся, но вскоре смех замер у него на губах, а в глазах появилось мрачное выражение. Уставившись в одну точку над головой Шарлотты, он спокойно произнес:
— Ты представляешь, как себя чувствует человек, когда его отец смотрит на него как на нечто, прицепившееся к его ботинкам? — Он перевел мутный взгляд на Шарлотту. — Ах да, я и забыл. Ты не знаешь, что такое взгляд отца. У тебя ведь никогда не было отца, правда, Шарлотта?
— Десмонд, вызови такси и отправляйся домой.
Она хотела пройти мимо него, но его рука резко взлетела вверх, и пальцы вцепились в ее локоть.
— Странно, что у твоей бабушки не осталось ни одной его фотографии. Ты никогда об этом не думала?
— Дай мне пройти, Десмонд.
Он снова наклонился ближе, обдавая ее запахом бурбона.
— А о своей матери ты тоже никогда не задумывалась? Все вокруг нее окутано такой тайной, словно она в ватном коконе. Я уверен, что с ней связан какой-то странный секрет.
Шарлотта пыталась освободиться от его железной хватки.