Китайский попугай
Шрифт:
– Откуда такой цинизм? – удивился Холли.
– А вы разве не знаете, что мистер Иден – заядлый враг браков! – рассмеялась Паула. – Сегодня он мне это очень доходчиво разъяснил и даже теоретически обосновал.
– Да не так все! – возмутился Боб. – Я просто сделал попытку спасти мисс Паулу. Скажите, Холли, вы знакомы с Вильбуром, который похитил ее доверчивое девичье сердечко?
– Вильбур? – с недоумением переспросил Вилл Холли.
– Он упорно так называет Джека, – пояснила девушка.
Журналист посмотрел на кольцо на ее пальце.
– Нет, я его не знаю, – ответил
– … и немалое мужество, – подхватил Боб. – Но мне не следует смеяться над Вильбуром, ведь не далее как сегодня утром я сам признал, что…
– Это неважно, – перебила Паула и перевела разговор: – Вилл, проснись! О чем это ты так задумался?
Встряхнувшись, журналист признался:
– Об ужине, которым меня когда-то угостили у Мукена. Говорят, его заведение уже не существует. Да и многие другие прикрыты, а в свое время были настоящие оазисы – не чета нашему, – где я отдыхал от своих репортерских трудов. Интересно, понравился бы мне сегодняшний Нью-Йорк? Ах, знали бы вы, каков был Манхэттен моей молодости.
Завязался общий разговор, и они не заметили, как пролетело время. Расплачиваясь у кассы, они обратили внимание на незнакомого мужчину с сигарой. Его одежда и манера держаться выдавали приезжего. Журналист сразу же проявил профессиональный интерес к вновь прибывшему.
– Вы приехали ознакомиться с нашим городом? – поинтересовался он, приветливо поздоровавшись.
– Я приехал ознакомиться с лисом пустыни, – был ответ. – Существует мнение, что у здешнего вида хвост на три миллиметра длиннее обычного. Трудно в такое поверить, поэтому захотел убедиться лично.
– О, так вот что вас интересует! – воскликнул журналист, мысленно составляя заметку в ближайший номер «Эльдорадо таймс». – В нашем городе много натуралистов, и каждый специализируется на одном каком-нибудь животном. Есть специалисты по жукам и бабочкам, по мышам и сусликам. Обязательно загляните как-нибудь ко мне в редакцию, поболтаем.
– С преогромным удовольствием, – расплылся в улыбке приезжий натуралист.
Но тут внимание Вилла Холли переключилось на другой объект.
– Смотрите, кто приехал! – воскликнул он.
Повернувшись, Боб увидел в дверях ресторана маленького китайца, который показался ему старым-престарым, как сама пустыня. Желтое морщинистое лицо оживляла пара маленьких глазок, похожих на две бусинки.
– Это Ли Вонг, – представил его журналист. – Ли, ты так скоро вернулся из Сан-Франциско?
– Да, мистер Холли, – высоким тонким голосом ответил китаец, – я уже вернулся.
– Тебе не понравилось в Сан-Франциско?
– Нехороший город. Дождь и дождь, не так, как у нас в пустыне.
– Ты сейчас отправляешься на ранчо Мэддена? Ли Вонг кивнул в ответ, а Вилл Холли продолжал:
– Тебе повезло. Мистер Иден как раз возвращается на ранчо мистера Мэддена и захватит тебя.
– С удовольствием, – подтвердил Боб.
– Сейчас горячий чай. Мистер может минутка подождать?
– Мы подождем у выхода, – ответил за Боба журналист, и они все трое покинули не очень-то гостеприимный «Оазис». Выйдя, Паула стала прощаться:
– Мне пора. Уже поздно, а надо написать еще несколько
– Понимаю, – саркастически заметил Боб. – Передайте, пожалуйста, привет Вильбуру.
– Письма деловые. Спокойной ночи.
Когда за девушкой закрылись двери гостиницы, Боб обернулся к Холли.
– Итак, Ли Вонг вернулся. Хорошенькое дело!
– Что вам не нравится?
– Ну как же! Он приступит к исполнению своих обязанностей, а что будет с Чарли? Ненужного слугу уволят, и я останусь на сцене один. Не уверен, что справлюсь с такой ролью.
– Я как-то не подумал об этом, – признался Холли, – но мне кажется, когда Мэдден наезжает на ранчо, работы там хватит всем. Уверен, Чарли он оставит. А Чарли уж сумеет кое-что выудить у земляка. Ни мне, ни вам, я уверен, ни за какие коврижки не удастся выжать из Ли Вонга ни слова, но Чарли – совсем другое дело.
Тут появился Ли Вонг. В одной руке он нес дешевенький небольшой чемодан, в другой – большой бумажный пакет.
– Что у тебя в пакете? – поинтересовался журналист и сунул нос в пакет. – А, бананы!
– Это подарок для Тони, – пояснил старик. – Тони очень любит бананы.
Иден с Холли переглянулись, и журналист мягко произнес:
– Видишь, Ли, бедный Тони умер…
Кто распустил слух о невозмутимости китайцев? Ему бы сейчас увидеть искаженное гневом, полное горя лицо Ли Вонга и услышать безостановочный жаркий поток проклятий, для чего вовсе не требовалось перевода.
– Бедный Ли, – тихо заметил Холли, – пачкает улицу, как говорят в таких случаях китайцы.
– Вы думаете, он догадывается, что Тони отравили? – спросил Боб.
– Понятия не имею, – ответил журналист, – но, судя по его реакции, скорее всего, да.
Не переставая проклинать кого-то и угрожать, китаец взобрался на заднее сиденье машины. Боб сел за руль.
Луна еще не взошла, далекие звезды были холодными и бледными. Машина ехала по ущелью между горами в кромешной темноте, казалось, полной неведомой опасности. Но вот ущелье закончилось, и машина живее покатилась вниз по каменистой, с выбоинами дороге. Машину швыряло и подбрасывало на камнях и неровностях, и Боб был рад, когда дорога вообще кончилась. Теперь ехали напрямик, по слежавшемуся, плотному слою песка. Время от времени по обе стороны в свете фар вспыхивали желтым светом глаза каких-то животных. Как всегда, к вечеру поднялся ветер и трепал сухие ветви Иудина дерева. Его огромные стволы, перекрученные и искривленные, как в агонии, вздымались вверх, словно в отчаянии. А с заднего сиденья беспрерывно доносилось невразумительное бормотание старого китайца, оплакивающего своего друга.
Боб испытал большое облегчение, увидев свет в окнах ранчо Мэддена. Никогда еще огни этого негостеприимного дома не казались ему такими приветливыми.
Ворота были закрыты. Остановив машину, Боб пошел раскрывать ворота. Это оказалось не так просто, в замок попала травинка, и его не сразу удалось отпереть. Въехав во двор, Боб свернул к сараю, служившему гаражом. Там уже ждал Чарли Чан. Свет фар скользнул по нему и ушел вбок.
– Добрый вечер, А Ким, – громко приветствовал его Боб. – Я привез тебе напарника. Ли Вонг вернулся.