Шрифт:
Глава 1
ЖЕМЧУГ ФИЛИМОРА
Александр Иден вошел в роскошное здание, где фирма «Мик и Иден» предлагала свои товары. Минуя огромные стеклянные шкафы с серебром, платиной, золотом и драгоценными камнями, и отвечая на приветствия клерков в безупречных костюмах с гвоздикой в петлице, он направился в свой кабинет. Это был невысокий мужчина с седыми волосами, быстрым взглядом живых глаз и властными манерами. Представители клана Миков умерли, оставив Александра Идена единственным владельцем
В приемной Идена приветствовала секретарша.
— Доброе утро, мисс Чейз, — сказал он.
Секретарша в ответ улыбнулась.
Иден залюбовался девушкой, пепельной блондинкой с фиалковыми глазами. Ему нравился такой тип женщин.
— Через десять минут, — сказал он, — я ожидаю своего старого друга, миссис Джордан из Гонолулу. Когда она появится, проводите ее ко мне.
— Хорошо, мистер Иден.
Он прошел в кабинет, на ходу снимая пальто и шляпу. На большом столе лежала утренняя почта. Иден машинально просмотрел ее, побарабанил пальцами по папке с бумагами и подошел к окну.
Вчерашний туман все еще висел над улицами. Глядя на город, будто погруженный в молочный кисель, он вспомнил далекое прошлое.
Сорок лет назад, в веселом и ласковом Гонолулу семнадцатилетний Алек Иден в гостиной Филиморов танцевал с Салли Филимор. Он еще не привык к новомодному тустепу и потому то и дело спотыкался. Но, возможно, его волновала близость девушки.
Салли Филимор не только обладала дивной красотой, что было ценно само по себе, она являлась наследницей огромного состояния. Успех Филимора достиг вершины. Его корабли бороздили моря и океаны, плантации сахарного тростника приносили огромные урожаи. Глядя в прошлое, Алек Иден видел белую шею девушки и как символ ее богатства известное жемчужное ожерелье, которое Марк Филимор привез из Лондона. Оно заставило задыхаться от изумления весь Гонолулу.
Иден вспомнил ту ночь, полную экзотики, веселого смеха и мягкой приглушенной музыки, голубые глаза Салли... Как давно это было! Теперь ему почти шестьдесят, а Салли... Салли вышла замуж за Фреда Джордана и вскоре родила ему сына, Виктора. Иден мрачно улыбнулся. Как неразумно она назвала таким именем своенравного, глупого мальчишку!
Он вернулся к столу и уселся в кресло. Углубившись в почту, он забыл о своих мыслях, когда секретарша открыла дверь и объявила:
— Миссис Джордан!
По китайскому ковру к Идену шла Салли Джордан. Как она изменилась за эти годы!
— Алек! Мой дорогой старый друг...
Он взял ее маленькие нежные руки в свои.
— Салли! Я очень рад видеть тебя! — он придвинул ей кресло. Она улыбалась. Иден привычно занял свое место за столом.
— Э... ты давно в городе?
— Две недели, кажется...
— Ты не сдержала обещания, Салли. Ты не дала мне знать о своем приезде.
— Ах, на меня свалилось столько дел! И Виктор...
— Да, да, Виктор! Надеюсь,
— Дорогой Алек, — Салли покачала головой, — не надо ходить вокруг да около. Дело прежде всего. Я уже сказала тебе по телефону, что собираюсь продать жемчуг Филимора.
Он кивнул.
— А почему бы и нет?
— Да, я решила. Эти превосходные жемчужины хороши для молодых... Однако причина продажи не в этом. Я бы не стала продавать ожерелье, Алек, если бы могла... Но я не могу... Я... я разорена, Алек.
Он снова посмотрел в окно.
— Звучит абсурдно, да? — продолжала она. — Все корабли Филимора, земли Филимора, все исчезло. Большой дом на берегу заложен. Видишь ли, Виктор сделал неудачное вложение...
— Я слышал об этом, — мягко сказал Иден.
— О, я знаю, о чем ты думаешь, Алек. Виктор плохой, плохой мальчик. Глупый и неосторожный... Но это все, что у меня осталось после смерти Фреда. И я привязана к нему.
— Все это так, — он улыбнулся. — Нет, я не думаю плохо о Викторе, Салли. Я... у меня самого есть сын.
— Прости, мне надо было вспомнить раньше. Как Боб?
— Надеюсь, у него все в порядке. Возможно, он появится до твоего ухода, если захочет рано позавтракать.
— Он участвует в твоем деле?
Иден пожал плечами.
— Не совсем. Боб три года провел в колледже, год — в южных морях, год — в Европе, а третий — в клубе за картами. Однако карьера мало его беспокоит. Я слышал, он собирается работать в газете. У него есть друзья среди газетчиков. — Ювелир махнул рукой. — Мне тоже приходится заботиться о Бобе.
— Бедный Алек, — мягко сказала Салли. — Новое поколение так трудно понять. Но я пришла поговорить о своих собственных беспокойствах. Я разорена. Это ожерелье — единственная ценность, которая у меня осталась.
— Но оно стоит дорого.
— Достаточно, чтобы помочь Виктору выкрутиться. Достаточно, чтобы мне прожить оставшиеся годы. Отец заплатил за него девяносто тысяч. В то время это было удачей, но сегодня...
— Ты не представляешь, Салли, что значит сегодня. Сейчас ожерелье стоит не меньше трехсот тысяч.
Она раскрыла рот от изумления.
— Не может быть! Ты уверен в этом? Ты ведь не видел ожерелья...
— Я думал, ты помнишь, — упрекнул он. — Я видел его. Как раз перед твоим приходом я вспоминал о прошлом. Это было сорок лет назад, когда я приехал на острова к своему дяде. Мне было семнадцать лет, но я помню, как мы танцевали тустеп. Ожерелье было на тебе. Одно из памятных воспоминаний моей жизни.
— И моей тоже, — кивнула она. — Теперь я вспомнила. Отец привез ожерелье из Лондона и я тогда впервые надела его. Сорок лет назад! Подумать только, Алек, как давно это было! — Салли помолчала. — Так ты говоришь, что оно стоит триста тысяч?