Китайский секрет
Шрифт:
Он видел себя в большой подземной зале с каменными сводами. Мшистые стены освещались красноватым светом факелов. В углах царила темнота.
За длинным столом сидели неведомые люди в масках и черных мантиях.
Справа от стола стоял священник с бледным суровым лицом, поднимая в руке распятие.
Слева виднелась дыба, висели кандалы, и палач держал в руке блестящий топор.
Посередине на возвышении стоял черный гроб. Череп и скрещенные кости были нарисованы на нем белой краской.
— Клянешься ли ты, что
— Клянусь! — отвечал мастер, у которого начинали дрожать колени и холодела спина от всей этой чертовщины.
— Повторяй за мной, — говорил человек: — клянусь, что я не выдам тайны фарфора ни отцу моему, ни сыну, ни брату, ни жене, ни другу, ни врагу, ни за деньги, ни за ласку, ни ради спасения жизни. Я не открою этой тайны ни священнику на исповеди, ни врачу на моем смертном одре.
Мастер повторял всё это слово за словом, хотя у него от страха заплетался язык.
— Клянись на распятии! — говорил священник и прижимал холодный металл креста к губам мастера.
Тогда черный человек обращался к другим, сидевшим неподвижно, как статуи.
— Вы слышали, братья, как поклялся этот человек? Что ждет его, если он нарушит клятву?
— Смерть! — восклицали «братья», и, вскочив на ноги, они, все как один, выхватывали блестящие кинжалы и, потрясая ими в воздухе, кричали:
— Смерть!
— Смерть! — гудел палач, размахивая топором.
Потом они бросались на полумертвого от страха мастера и, схватив его, кто за ноги, кто за руки, укладывали в гроб.
Лежа в гробу, мастер трижды повторял слова клятвы, и трижды «братья» махали кинжалами и вопили: «Смерть!»
Потом наступала темнота.
Кто-то натягивал повязку на глаза мастера, выволакивал его из гроба и опять вел по коридорам на свежий воздух.
Когда с него снимали повязку, его глаза резал дневной свет, в ушах еще звучали крики «смерть» и страшное лязгание кинжалов. Одурелый входил он в мастерскую и не сразу понимал, что ему говорил старший мастер.
А мастерские были устроены так, что рабочие одной мастерской не знали, что делается в соседних, и никогда не виделись с другими рабочими.
Тот, кто промывал глину, понятия не имел, что в эту глину подбавляют, чтобы сделать фарфор.
Токари, точившие посуду из массы, не знали, из чего составлена масса и как обжигается посуда в печи.
Только три человека — Бётгер и его помощники доктор Бартоломэн и Штейнбрюк — знали все, что творилось на фабрике.
Все это делалось для того, чтобы сохранить в тайне секрет фарфора, чтобы никто, кроме Августа, не мог устроить у себя фарфоровую фабрику.
Искусители
С
Их шпионы, переодетые то бродячими торговцами с тюками за спиной, то нищими, то печниками, ищущими работы, так и шныряли вокруг Альбрехтсбурга и, облизываясь, как коты на масло, следили за клубами дыма, поднимавшегося над старинными башнями.
Они подкарауливали рабочих, выходивших из замка по праздникам, угощали их добрым пивом в кабачках и старались выведать о том, что творилось на фабрике.
Особенно охотились они за «арканистами»; так назывались рабочие той мастерской, где составлялась фарфоровая масса.
Одного «арканиста» итальянские шпионы напоили сонным зельем, уложили в карету и увезли. Он очнулся только за итальянской границей.
Ему дали денег и велели устроить фарфоровую фабрику в Милане.
Но из этого ничего не вышло. «Арканист» не знал секрета фарфора.
Иные рабочие, усталые от своей фабрики-тюрьмы, были не прочь бежать из Альбрехтсбурга. Они обещали шпионам открыть секрет фарфора, если им дадут денег и свободу.
Они убегали из замка, захватив с собой запас фарфоровой массы, сколько им удавалось утащить с фабрики.
Попав ко двору князя или епископа (как это было в Берлине, в Фульде и в Бранденбурге), рабочий делал несколько чашек и тарелок из украденной массы. Его покровитель уже трубил повсюду, уже хвастался своей «собственной» фарфоровой фабрикой, которая заткнет за пояс саксонскую фабрику короля Августа.
Слухи об этом доходили до Саксонии.
Разгневанный Август призывал к себе Бётгера и кричал, что теперь все потеряно, секрет утащили у него из-под носа! Никто больше не станет покупать саксонскую посуду. Где слава, где деньги, которые обещал Бётгер?
Бётгер устало хмурился.
— Они не знают нашего секрета, государь. У них ничего не выйдет, — отвечал он.
Так оно и случалось.
Бежавший рабочий изготовлял несколько чашек из украденной массы, а когда его запас кончался, он не знал, что делать дальше: составить массу сам он не умел. Скоро его прогоняли прочь.
Но Август приказывал еще строже следить за рабочими.
Ни одна пылинка массы не должна была выходить за ворота Альбрехтсбурга. Рабочих били плетьми и сажали в подземелье, если находили кусочки массы в их карманах, если подозревали, что они хотят бежать.