Китайское исследование. Результаты самого масштабного исследования связи питания и здоровья

Кэмпбелл Томас

В ходе второго исследования также было выявлено, что частота возникновения сахарного диабета может быть уменьшена на 58 %, для чего достаточно лишь незначительных изменений образа жизни, включая физические упражнения, снижение веса и умеренную диету с пониженным содержанием жиров²³. Представьте себе результат в том случае, если бы люди полностью перешли на более здоровое питание цельными растительными продуктами. Я могу с уверенностью предположить, что почти все случаи возникновения сахарного диабета могли бы быть предотвращены.

К сожалению, дезинформация и привычки вредят нашему здоровью. Наша привычка есть хот-доги, гамбургеры и картофель-фри нас убивает.

Даже Джеймс Андерсон, который добился значительных результатов в лечении многих пациентов, предписывая им соблюдение почти вегетарианской диеты, не свободен от сложившихся предрассудков, касающихся рекомендаций по здоровому питанию. Он пишет: «В идеале диеты, в которых 70 % калорий обеспечивается за счет углеводов и которые предусматривают потребление до 70 г клетчатки в день, позволяют достичь наибольшей пользы для здоровья пациентов, больных сахарным диабетом. Однако в этих диетах допустимо потребление лишь 1–2 унций [10] мяса в день, что делает их малопригодными в домашних условиях для большинства людей»²⁰. Почему профессор Андерсон, превосходный ученый, называет такую диету «малопригодной», тем самым добиваясь того, что читающие эти строки даже не будут рассматривать возможность перехода на такое питание?

10

Примерно 28–57 г. Прим. ред.

Да, конечно, изменение вашего образа жизни может показаться малоприменимым на практике. Отказ от мяса и жирной пищи может выглядеть непрактичным, но интересно, практично ли весить 159 кг и страдать сахарным диабетом второго типа в возрасте 15 лет, как девочка, упомянутая в начале этой главы. Интересно, практично ли иметь хроническую болезнь, которую невозможно излечить ни лекарствами, ни хирургическими методами; болезнь, которая часто приводит к возникновению сердечно-сосудистых заболеваний, инсульту, слепоте и ампутации конечностей; болезнь, при которой вам могут потребоваться ежедневные инъекции инсулина на протяжении всей оставшейся жизни.

Кардинальное изменение питания может показаться непрактичным, но, возможно, оно все же того стоит.

Глава 8. Распространенные виды онкологических заболеваний: рак молочной железы, предстательной железы, толстого кишечника (толстой и прямой кишки)

Значительная часть моей карьеры была связана с онкологическими заболеваниями. Моя работа в лаборатории была направлена на изучение нескольких видов рака, включая рак печени, молочной и поджелудочной желез, и часть наиболее впечатляющих данных, полученных во время «Китайского исследования», связана с этим недугом. За эту работу, которой я посвятил всю жизнь, в 1998 г. Американский институт исследований раковых заболеваний присудил мне премию за достижения в исследованиях.

В огромном количестве книг приводятся доказательства того, что питание оказывает большое влияние на разные виды рака, в каждом случае со своими особенностями. Однако я обнаружил следующее: влияние питания на те виды рака, которые я рассматриваю в этой главе, почти одинаковы вне зависимости от того, что эти виды были вызваны разными факторами или зародились в разных частях организма. Исходя из этого, я могу свести мой анализ к трем видам рака, что позволит мне оставить в книге место для рассмотрения других, не онкологических заболеваний, продемонстрировав обилие доказательств о взаимосвязи питания и многих проблем со здоровьем.

В этой главе я решил остановиться на трех видах рака, которые поражают сотни тысяч людей и в целом отражают ситуацию

с другими видами этой болезни. Два из них связаны с репродуктивной системой (рак молочной и предстательной желез), а один – с пищеварительной системой (рак толстого кишечника). Последний – вторая по частоте причина смертности от онкологических заболеваний после рака легких.

Рак молочной железы

Это было весной почти 10 лет тому назад. Я сидел у себя в кабинете в Корнелльском университете, когда мне сообщили, что звонит женщина с вопросом по поводу рака молочной железы.

«В моей семье часты случаи рака молочной железы, – сказала эта женщина, которую звали Бетти. – Мои мать и бабушка умерли от этой болезни, и моей сорокапятилетней сестре недавно поставили тот же диагноз. Поэтому я очень боюсь за мою девятилетнюю дочь. У нее скоро должна начаться менструация, и я беспокоюсь, что она может заболеть раком груди». В ее голосе явно слышался страх. «Я знаю, что многие исследования свидетельствуют о важной роли наследственности, – продолжала она, – и боюсь, что моя дочь неизбежно заболеет. Один из вариантов, о котором я думаю, – мастэктомия, удаление обеих грудей моей дочери. Что бы вы мне посоветовали?»

Эта женщина находилась в чрезвычайно сложном положении. Как ей быть: допустить, чтобы дочь выросла и попала в смертельный капкан болезни, или оставить ее без груди? Хотя это крайний случай, но он отражает похожие вопросы, которые ежедневно задают себе сотни женщин по всему миру.

Возникновению этих вопросов в значительной мере способствовали более ранние сообщения об обнаружении гена BRCA-1, отвечающего за рак молочной железы. Эта новость попала в New York Times и другие газеты и журналы, провозгласившие это открытие огромным достижением. Шумиха, поднятая вокруг BRCA-1, а сегодня и вокруг BRCA-2, подкрепила идею о том, что рак молочной железы обусловлен генетической предрасположенностью. Это вызвало серьезные опасения тех, в чьей семье были случаи этой болезни, а также спровоцировало ажиотаж среди ученых и фармацевтических компаний. Существовала высокая вероятность того, что новые технологии позволят оценить общий риск возникновения рака молочной железы у женщин путем генетического тестирования; появилась надежда, что удастся управлять этим новым геном в целях профилактики и лечения болезни. Журналисты поспешно начали выборочно обнародовать часть информации, делая особый акцент на фатальном генетическом факторе. Неудивительно, что это усилило обеспокоенность матерей, подобных Бетти.

«Что ж, во-первых, я должен сказать, что я не терапевт, – ответил я. – Я не могу дать вам совет насчет диагноза и лечения. Это должен сделать ваш врач. Однако я могу сообщить более общую информацию о результатах последних исследований, если это вам поможет».

«Да, – согласилась она. – Именно это мне и нужно».

Я немного рассказал ей о «Китайском исследовании» и о важной роли питания. Я объяснил, что, если у человека есть ген, отвечающий за болезнь, это еще не значит, что болезнь обязательно возникнет: известные исследования показали, что лишь незначительная часть случаев рака обусловлена исключительно генетическими факторами.

Я с удивлением понял, как мало эта женщина знает о питании. Она полагала, что генетика – единственный фактор риска, и понятия не имела, что пища также сильно влияет на развитие рака молочной железы.

Наш разговор длился около получаса – немного для такого важного вопроса. В конце беседы у меня возникло ощущение, что ее не удовлетворило мое объяснение. Возможно, дело было в моей консервативной, научной манере изложения или нежелании дать ей какие-либо рекомендации. Вероятно, подумал я, она уже решилась на процедуру.