Китовая эра

Бекас Софья

– Ой, да ну вас, – сказала Ойлэ и обиженно надулась. – Шутники.

– Да, именно поэтому мы не любим всякие этакие мудрые высказывания и торжественные речи, – заметил Уон. – Ну, я, во всяком случае. Уол иногда любит побыть учителем-реалистом, советчиком или философом, – Ойлэ хотела было что-то сказать, но Уон опередил её: – Сразу предупрежу: и то, и другое, и третье получается у него откровенно плохо. Паршиво, я бы даже сказал.

– Да? – искренне улыбнулась Ойлэ, как будто Уон только что сказал диаметрально противоположное. – А что тогда он умеет делать хорошо? – спросила

Ойлэ и посмотрела на Уола. Тот сделал вид, что его очень заинтересовали его синие ногти.

– Ну… – задумчиво почесал подбородок Уон. – Ничего, если так уж подумать.

– Что ж, прямо совсем?

– Э… – ещё раз протянул Уон. – Иногда он умеет здорово нудить и будить в четыре утра, но я бы отнёс это к отрицательным чертам.

– Ну же, Уон, вспоминай, – всё-таки подключился к беседе с хитрой усмешкой Уол. – А как же узнавать новости про грозу?

– Да, пожалуй, есть такое, – согласился Уон.

– …А ещё пускать ртом пузыри…

– И то правда, – скрепя сердце признал Уон.

– А как же провожать взглядом пузатые трамваи за окном?

– Но-но-но! – тут же воскликнул Уон. – Это наша общая черта! Я, вообще-то, тоже мастерски умею это делать.

– Ладно, – засмеялся Уол. – Так и быть: согласен на ничью.

– Что значит «на ничью»? – тут же возмутился Уон. – Я, на минуточку…

– Ребята! – воскликнула Ойлэ. – Нам пора.

– Ну что, – тихо спросил Аун собравшихся вокруг него друзей. – Готовы?

Все переглянулись между собой.

– Готовы.

Команда, не сговариваясь, встала в круг. Все вытянули вперёд по плавнику и положили друг на друга свои бело-сине-чёрные ладони.

– Раз… Два… Три! – и плавники взмыли вверх. – «Да прибудет с нами сила и мудрость всех китов мира»!

– В добрый путь, – тихо, но всё же с гордостью сказал Аун и, развернувшись, первым ступил на борт «Суши». За ним потянулась команда.

– В добрый путь… – гордо повторил себе под нос старый кашалот, стоявший за их спинами. Тот самый, который две недели назад одобрил экспедицию.

Глава 4. На лавандовых полях

Все, как один, прилипли к большим выпуклым окнам «Суши» и во все глаза смотрели на диковинные и доселе не виданные пейзажи – даже Алу, который вёл корабль, больше смотрел на бесконечные тёмно-зелёные холмы по обе стороны реки, чем на дорогу, и только Аун, сложившись практически вдвое, угрюмо разглядывал карту и лишь изредка посматривал за борт.

– Какая красота… – вздохнула Ална, прислонившись головой к окну. За ним в нескончаемом своём разнообразии плыли выцветшие охристые луга.

– Это ещё что, – кивнула ей Ойлэ, потянувшись. – Там, дальше, будут… А, впрочем, сами увидите.

Аун удивлённо обернулся на неё.

– Откуда ты знаешь?

– Я в детстве жила тут неподалёку и часто заплывала сюда… Дальше водопада, конечно, заходить не получалось.

– И мы слышим об этом от тебя только сейчас? – возмутился Уон, отлипнув от окна. – А что ещё ты знаешь, если не секрет?

– Ну… – смутилась Ойлэ и даже, кажется, немного порозовела. –

На этом всё, собственно. Ещё там раньше был маленький заброшенный обезьяний домик – уж не знаю, как сейчас.

– И ты столько лет молчала?! – воскликнула, не сдержавшись, Ална. Ойлэ растерянно захлопала глазами и отвернулась к окну.

– Тогда я не знала, что это обезьяний домик. Он был такой маленький и стоял у самой реки, так что я всегда думала, что это просто какая-то необычная скала. Я ведь тоже была тогда совсем маленькой.

– А потом?

– Потом мы переехали, и я, конечно, забыла про неё, а поняла, что это была не просто скала, уже гораздо позже.

– Но почему ты не сказала нам? – допытывалась Ална. Ойлэ хмыкнула и слегка пожала плечами.

– Хотела сделать сюрприз. Я подумала, что будет очень здорово, если мы в самом начале похода что-нибудь найдём. И если, конечно, от того домика что-то осталось.

– Мда, – мрачно заключил Аун. – Если от него ещё что-то осталось…

– Но я сама поняла, что это был домик, совсем недавно, – оправдывалась Ойлэ. – Я-то и думать про ту странную скалу забыла.

– Ладно, – вздохнул Аун, снова уткнувшись в карту. – Посмотрим.

«Сушь» тем временем стремительно неслась по поверхности широкой реки к сердцу Великого материка, как называли его киты. Мимо плыли пёстрые луга, редкие деревья, вдали огромными китами лежали высокие холмы. Уон был отчасти прав, когда сказал, что суша не такая уж и неизвестная: действительно, киты многое знали о наземной жизни. Знали, что где-то на ней есть целые океаны песка или что на ней есть горы, напоминающие рыбьи хребты; видели животных и птиц, выходивших к берегу Великого океана, омывающего Великий материк, иногда заплывали, как Ойлэ, в полноводные пресные реки и даже любили поползать по знакомому побережью… Но всё это было в теории. Всё это было со стороны большой воды, в которой киты чувствовали себя в безопасности, и, как бы ни хотелось им выйти на сушу, смельчаков находилось немного. Как говорится, и хочется, и колется.

– Смотрите, смотрите! – вдруг воскликнула Ална, показывая куда-то серым пальцем. Все сгрудились у левого окна, и даже Аун поднял голову от своей карты, которую с такой дотошностью изучал.

– Вот это да… – восхищённо прошептала Иен. За большим выпуклым окном показались бескрайние сиреневые поля.

– Уол! – воскликнул Уон, оборачиваясь на брата. – Мы же в реке! Я никогда не плавал в пресной воде. Может, мы выйдем?

– Отличная идея! – подала голос Аен, улыбнувшись. – А я бы с удовольствием посмотрела на эти полевые цветы поближе…

– Нет! – строго оборвал их Аун, наконец поднявшись со своего места и подплыв к остальным. – Ещё успеете потратить силы, а сейчас их надо максимально экономить. Из корабля выйдем только при крайней необходимости.

Аун краем глаза заметил, как потускнели лица его друзей, однако своего решения не изменил: уж кто-кто, а он должен слушать голос разума, а не сердца. И всё же он не мог отрицать, что за окном было фантастически красиво.

– Что это? – удивлённо спросила Аен, показывая куда-то пальцем. Все посмотрели в ту сторону. – Это какие-то животные?