КК. Книга 8
Шрифт:
– Все в порядке?
– Тротт, с обнаженным торсом, по пояс в воде, стоял и смотрел на нее - глаза ее уже переключились на ночное зрение, которое сделало профессора объемным и бесцветным. Крылья его бархатными пятнами касались воды.
– Да, - сипло откликнулась Алинка.
– Мне просто тоже нужно помыться.
Сорочку она полоскала прямо на себе, терла, отвернувшись, тканью руки, лицо, шею. Опускалась в воду, пытаясь промыть волосы, но там был уже такой колтун, что все было бесполезно. Алина упрямо проминала его, полоскала - несмотря
Профессор уже вышел из воды, оделся. В конце концов, устав сражаться за чистоту, вышла и Алинка. Кое-как отжала сорочку, села рядом с ним на ствол, выжимая волосы. Лорд Макс ел сухари, размеренно двигая челюстями и запивая водой.
Над ними по отдающим фиолетовым небесам друг за другом шли две ноздреватые луны, далеко впереди виднелось несколько красных пятен на облаках - где-то вдали извергались вулканы. Все незнакомое, чужое, только море шумело точь-в-точь как на Туре. Но пахло иначе, кислее и горше. Алина ежилась - мокрая сорочка холодила тело, ноги болели, а от волос все так же воняло кровью.
– Спасибо, что пришли за мной, - сказала она, наконец.
– Профессор… объясните, пожалуйста, кто мы такие? Где мы вообще?! Кто эти люди?
– в ее голосе снова начали пробиваться истерические нотки.
– Вас выбросило в другой мир после того, как вы бесконтрольно попытались подпитаться от однокурсников, - ответил инляндец таким тоном, будто они на пикнике сидели и ничего странного не происходило.
– Вы что-то помните с экзамена?
– Холод… и голод, - жалобно проговорила Алина.
– Потоки энергии. И как вы пытались мне помочь. Профессор… что значит «подпитаться»?
Тон ее стал испуганным, и Тротт недовольно покосился на нее:
– Не вздумайте снова рыдать, Богуславская.
– Извините, - сказала она, шмыгая носом. Слезы текли сами собой.
– Извините. Вы только не сердитесь… пожалуйста. Я не всегда такая, правда.
Инляндец непонятно-раздраженно хмыкнул.
– Прекратите. Я вас не съем. Хватит, Алина! Не тратьте силы. Слезы здесь - непозволительная роскошь.
Она вытерла лицо рукавом мокрой сорочки и замерла. И Тротт ровно объяснил:
– Подпитаться - значит поглотить энергию других людей.
И пока она, забыв о слезах, переваривала, добавил:
– Этот мир называется Лортах, он связан с Турой системой периодических пространственных тоннелей. Вторые ипостаси людей, имеющих темную кровь на Туре, каким-то образом при созревании выкидывает сюда. Нас называют дар-тени. Я полагаю, что это связано с присутствием тут нашего первопредка, Черного жреца. Как он сюда попал - понятия не имею.
Он замолчал, снова отпил воды. Алинка напряженно думала.
– Вы хотите сказать, что я пью чужую энергию, как Эдик? И в моих предках, возможно, есть кто-то темный?
– от удивления она даже запах крови перестала замечать.
– Совершенно точно есть, - педантично
– Ваш отец, Алина.
Алинка вздохнула и пригорюнилась. Плохо, когда не самые радужные догадки о самой себе подтверждаются. Например, о том, что ты внебрачная дочь. На этом фоне даже чудовищное открытие, что ты такая же, как убивший маму демон, не так потрясает. И что лорд Тротт тоже…ой!
– Вы его знаете, лорд Тротт?
– с ужасом спросила она.
– Моего отца? Это что… вы?
Природник усмехнулся и потряс головой. И долго, слишком долго прожевывал очередной сухарь.
– Упаси боги, - сказал он, наконец.
– Не я. Но ваш отец был моим другом. Он погиб семнадцать лет назад. Его звали Михей Севастьянов, и он был одним из мощнейших магов столетия. Вы должны были читать о нем.
– Я читала, - подтвердила Алина и замолчала.
– Вы мне расскажете про него?
– Потом, Богуславская, - Тротт тяжело поднялся, посмотрел на нее сверху вниз.
– Нужно отдохнуть. Иначе, если завтра не получится уйти на Туру, потеряем преимущество во времени. Раньяры будут облетать берег, поэтому идти придется по лесу. Хотите ещё пить?
Она сглотнула:
– Да. А нам останется на завтра?
– Я ещё найду, - Тротт протянул флягу, и от его уверенности она как-то успокоилась.
– Пейте. И пойдем спать.
Он выбрал убежище, похожее на то, что использовала она сама - яму, устланную мхом, под расколовшимся пополам огромным стволом папоротника. Там, под древесными «створками», похожими на раскрытую ракушку, профессор сложил свой мешок, оружие, растянулся на мху и закрыл глаза. Алина, почти замерзшая в своей влажной сорочке, примостилась рядом.
– Не выходите без меня, - предупредил Тротт.
– Если не сможете терпеть, будите.
– Хорошо, - смущенно буркнула Алина и отвернулась.
Он почти сразу уснул, а она слушала звуки леса, ворочалась, пыталась под сорочкой укутаться крыльями. Ее снова мутило, снова начался озноб. В конце концов Тротт рядом что-то сонно и недовольно пробормотал-проругался на чужом языке, стащил с себя куртку и укрыл ее.
Куртка тоже была влажной, но более плотной, тяжелой и согретой чужим теплом, и Алина, повозившись еще немного и подтянув ноги к груди, тихонько прижалась спиной к боку профессора и все-таки заснула.
Утром пятая принцесса дома Рудлог проснулась от плотного аромата жареного мяса и чуть не захлебнулась слюной. Заворочалась, поджимая ноги и плотнее кутаясь в ещё чуть сыроватую кожаную куртку. Половина головы болела так, будто по ней били, и горло, которое сжимал вчерашний мужик, саднило. Да и все тело ломило. И неудивительно. Удивительно, что она еще способна чувствовать, хотеть есть и переживать.
Алинка, потрогав волосы, которые намертво сбились в липкую паклю, закуталась в куртку и выползла из-под «створок» папоротника на поляну. Небо было стального светлого цвета, чуть затянутое облаками, с моря пахло свежестью.