Клад
Шрифт:
Когда возбуждение улеглось, Казыбек повторил при всех, о чем разговаривал с мастером по дороге к вышке:
— Парни, пойдем дальше! Гоните две штанги одну за другой и — подъем. Поймите: нужен керн! Без керна начальство нас не примет с этой вестью. Ждали три года, подождем еще сутки.
Рано утром Казыбек составил служебную радиограмму:
«Вчера достигли намеченного горизонта. Последние сутки агрегат Сержанова идет по руде. Прошу разрешения бурить дальше. Казтуганов».
Придраться к тексту вроде было
Казыбек решил не тратить время на излишние объяснения. В Актас пошла еще одна депеша, но более краткая, чем первая:
«Мощность рудного тела двадцать. Содержание свинца высокое. Жду распоряжений».
Руководство экспедиции надолго умолкло. Казыбек со своими подручными продолжал бурить.
К середине следующего дня над Шокпаром послышался характерный гул вертолета. Из винтокрылой машины, опустившейся вблизи стоянки разведчиков, выходили по одному закутанные в летные комбинезоны начальник экспедиции Сериков, какие-то люди из объединения. Наконец показался Ильяс Мурзаевич, а рядом с ним крутился приземистый, словно колобок, Шибынтаев. С ними прибыли секретарь горкома партии, два работника промышленного отдела. Все это шествие, с трудом преодолевшее сугробы и потому изрядно вывалянное в снегу, приблизилось к землянке, у порога которой стояли Казыбек и несколько свободных от вахты бурильщиков.
Гости вырывали из рук друг друга керны с рудой, шумно галдели, взвешивали на ладони крупные цилиндры, извлеченные из недр. Каждый из них счел нужным пожать руку Казтуганову, а Бакбая по-простецки обнимали, хлопали по плечу. Ильяс Мурзаевич взошел по мостику на буровую, где безостановочно продолжалась работа. Водитель вездехода теперь не жалел ни горючего, ни свою капризную технику. Он мотался между буровыми, выжимая из мотора остатки сил.
Ликовали не только люди. Свою надежность и послушание человеку показал буровой агрегат «ЗИФ». В руках Бакбая он действовал будто швейная машина. Он погудывал с неким удовольствием, вращая стотонную колонну труб.
Кудайбергенов подошел ближе, спросил, на каких глубинах сейчас бурение. Взглянув в лицо генерального директора, Сержанов вытянул над головой указательный палец, что означало просьбу потерпеть лишь один час…
Ильяс Мурзаевич затряс головой несогласно. Ему хотелось подержать в руках руду, хранившую глубинное земное тепло. Он что-то кричал, давал рукой знак остановиться.
Лицо Бакбая болезненно скривилось.
— Не могу, ызнашит! — Он показывал черной от копоти рукой на рокочущий агрегат. — Осталось два метра…
Кудайбергенов почувствовал в вахтенном непокорность, но продолжал улыбаться. Сказал, будто пожаловался, наклонившись к самому уху Шибынтаева:
— Видал, какие строптивые здесь собрались? Накажем или обойдемся?
— Извлечет руду — накажем! —
Братья Сержановы выбирали одну за другой штанги степенно, не торопясь складывали их в штабель. Ильяс Мурзаевич вдруг шагнул к бурильщикам и принялся помогать им. Вслед за генеральным в работу включились остальные гости: сносили освободившиеся штанги к стояку, складывали их там.
Шибынтаев, поддерживая энтузиазм шефа, тут же ухватился за трубный ключ, чтобы разъединять звенья. Последнюю свечу с колонкой братья подняли, затаив дыхание. Свеча повисла в воздухе. Выбили из колонковой керн и разложили его по частям прямо на полу.
— Артисты! Фокусники! — восклицал генеральный, бегая вокруг братьев, разглядывая содержание керна. — Ну, что, Таир Унисьянович, накажем виновников?
Собравшиеся на площадке люди наперебой выкрикивали слова поздравления, склоняя на все лады имя Сержанова. А Шибынтаев, отложив ключ в сторону, вытер носовым платком руки, подошел к бачку с питьевой водой и ловким движением отъединил от цепочки алюминиевую кружку, сдавленную с боков. Затем без лишних слов щелкнул замками потертого портфеля, который носил повсюду, откинул крышку. В руках его оказалась бутылка коньяка.
Кружка вмещала как раз половину литра.
— А теперь, товарищи, прошу всех подойти ближе! — объявил генеральный, сделав жест в сторону обладателя наполненной кружки. — Сегодня все мы свидетели большого события в нашем крае. Очень даже может быть, что кое-кого из виновников торжества придется вписать золотыми буквами в историю… В этом керне, на глазах у нас извлеченном из глубин, не менее десяти процентов металла.
— Берите больше: тридцать! — подсказал Шибынтаев знающе.
— Дай бог! — согласился генеральный и продолжал: — Давайте вспомним, случалось ли подобное за минувшие десять лет? Встречали мы такое богатство?
Все молчали, зная о том, что генеральный не ради уточнения процента задал этот вопрос.
— Я уже слышал разговорчики: мол, произошло это случайно… На последней скважине… Шли вслепую! И тому подобное… Категорически отметаю такие утверждения! Никому из участников разведки не советую поддерживать вздорные слухи! Запомните: мы шли на Шокпар убежденно, с немалым багажом знаний и опыта. Руда на Шокпаре открыта нашим объединением закономерно. Поиски были упорными, мы верили в удачу. Не жалели ни сил, ни капиталов… Руда нам открылась благодаря терпению и активному мышлению людей. Есть у нас такие кадры, есть, к нашему счастью, знающие и любящие свое дело, умеющие рисковать, быть настойчивыми, если этого требуют обстоятельства.