Кладбище богов
Шрифт:
– Ясно… И не жалко жечь имущество?
– Лично мне жалко торговцев, которых убивают во время нападений в Дервейге. Да и моему хозяину тоже. Мы предупреждали вурдов, чтобы убирались из города со своими кровавыми товарами. Теперь пришло время действовать.
– Получается, мы наказываем бандитов?
– Именно так.
– А если так – почему ими не займется полиция? И что будет со мной, если я попадусь? Не вурдам – полиции?
– Тебя арестуют и станут судить как обыкновенного преступника. И участь твоя будет печальна, потому что ты не
– Спасибо. Умеете подбодрить.
– Что касается участия полиции… Полиция здесь ни при чем. Это наши торговые дела, и мы решаем их своим умом.
«И чужими руками», – подумал Лисин, а вслух сказал:
– А если меня схватят вурды?
– Просто убьют. – Киван развел руками. – Убьют как врага. Кстати, у тебя есть оружие?
– Конечно, нет!
– Я дам тебе кое-что… – Он выглянул на улицу и кого-то позвал.
В двери появился сгорбленный энеец с длинным свертком.
– Это Лоуд, отличный специалист по вооружению. Вы поговорите, а мне пора. Задачу ты понял, а деньги получишь завтра, здесь же и в это же время.
Лури вышел, еще раз глянув напоследок на Лисина – очень внимательно и даже как-то пронзительно.
– Только помни, – проговорил он, – дом должен сгореть дотла.
Энеец развернул свою поклажу и снизу вверх взглянул на Лисина своими огромными водянистыми глазами.
– Мне сказали, что ты – чужак и у тебя нет оружия. Я кое-что принес.
– Показывай. – Сержант с готовностью присел рядом на корточки.
– Вот это – обычный огнемет. – Энеец протянул несуразный самострел, подобные которому Лисин не раз видел у вурдов. Это был самый большой предмет из свертка.
– Ясно. – Сержант взвесил штуковину в руках. – На чем работает? Горящим керосином стреляет?
Энеец взглянул на него с некоторой укоризной.
– Ты совсем не знаешь оружия? – печально спросил он.
– Я знаю много разного оружия. Но с таким металлоломом встречаюсь впервые.
– Огнемет стреляет раскаленной железной крошкой, – вздохнул оружейник. – Чем ближе противник, тем больше шансов прожечь ему брюхо. Не самое совершенное оружие, зато официально разрешено Академией Истинного Знания.
– А в чем его несовершенство?
– Медленно срабатывает, слишком быстро греется и заклинивает. Ни мощности, ни точности. Дальше пятнадцати шагов – разве что плащ прожжет…
– А что ж ты принес такое балахло?
– Я не только это принес. Слушай и запоминай…
Часом позже Лисин выскреб из кармана остатки тех денег, что дала ему Марго, и сделал два важных приобретения.
Он купил потрепанный плащ с капюшоном и длинный темный шарф. Плащ оказался идеальной одеждой для того, кому есть что прятать. Особенно оружие. А под шарфом он спрятал свое лицо – просто обмотал вокруг головы.
В таком облачении сержант стал похож на гурцора, но это ему только нравилось. Он был совершенно неузнаваем и чертовски непримечателен в городской толпе.
До
Разок он прошелся возле дома-склада, который ему указали. Никакой мало-мальски ценной информации не добыл, разве что разведал кое-какие подступы. Один раз на его глазах открывались ворота, чтобы выпустить груженую повозку, запряженную лохматыми чапами. Место было тихое, несмотря на близость действующего порта.
С наступлением сумерек сердце сержанта начали подгрызать страхи. Лисин старался не думать, что с ним будет, окажись он в руках вурдов-разбойников. Но мысли сами по себе текли в беспокойном направлении. Самое лучшее – просто порвут пополам. Или откусят голову.
Значит – не надо попадаться. Сержант постарался собрать все свое самообладание в кулак. Темнота наступала стремительно, приближалось время действовать.
Город затихал, только со стороны порта слышался грохот каких-то гулких железяк и едва различимые голоса. Сержант осмотрелся, внимательно прислушался, а затем перекинул огнемет за спину и быстро взобрался на какую-то ржавую конструкцию, возвышавшуюся метров на восемь-десять. Отсюда открывался вид на двор.
Дом был непростой – с двух сторон к нему были пристроены вместительные сараи с широкими воротами. В противоположном конце двора стоял навес, под которым топтались и вздыхали уставшие чапы.
Свободное пространство двора было занято поломанными повозками, бочками, ящиками, среди которых было очень удобно прятаться.
В доме горел свет. Лисин решил не торопиться. Лучше лишний час понаблюдать. Сержант подумал было, что надо дождаться, пока дом уснет, но потом отверг такую мысль. В спящем доме лучше слышны звуки, а из темных окон легче увидеть нежданного гостя. Действовать следовало, что называется, под шумок…
Потекли тягостные минуты ожидания, страха и неуверенности. Сержант знал, что ввязался в тяжелую игру, и это тяготило его. Самое худшее, что при неудаче рассчитывать не на кого. «Мы здесь чужаки и никому не нужны», – говорила Марго.
И в самом деле, Лисин на этой «работе» ощущал себя всего лишь расходным материалом – пешкой, которую не жалко потерять.
Сидеть в засаде вскоре стало невмоготу. Лисину нестерпимо хотелось приблизить момент, когда он сделает дело и с легким сердцем скроется в ночи. И эта тяга была даже посильнее его страхов.
Он неслышно спрыгнул на землю и поспешил к забору.
Проникнуть во двор он решил с той стороны, где находился загончик для чапов. Там было достаточно темно, а кроме того, их топтание и вздохи заглушали посторонние звуки.
Перескочить забор одним махом не удалось: на сержанте болтался тяжелый огнемет, а еще клинок – хоть и короткий, но сковывающий движения.
«Огнемет – штука устрашающая, но ненадежная, – говорил ему энеец-оружейник. – Другое дело – клинок, стремительный и тихий. В умелых руках пострашней трех огнеметов…»