Кладбище для однокла$$ников (Сборник)
Шрифт:
– Вы помните… визит незнакомца? – прошептал он. – Я боролся… Мне подсказали верный способ: сделать мои фотографии вверх и вниз головой. Они разрезаются по вертикали, склеиваются. Лицо из правых половинок – это лицо астрального двойника… Запоминайте это. Он может использовать свою силу и против вас…
Никита послушно кивал: воля больного священна. Жена сидела немым изваянием. Савушкин не знал, как она относилась к мистическим речам своего бедного супруга, возможно, давно втайне считала его сумасшедшим…
– Лицо из правых половинок получилось испуганным и злым… Лицо из левых – моя физическая сущность –
Навстречу шел «Урал»… И все, ничего не помню больше…
Потом Савушкин встретился с врачом, спросил о состоянии Осмоловского.
– Двое суток вытаскивали с того света. Сейчас уже есть надежда…
Возле больницы Савушкина ждала Мария Ворожейкина-Кактусянц. Никита не удивился: стремление выжить звало к действию.
– Мне надо срочно с вами поговорить.
– Слушаю вас, Мария… как вас по отчеству?
– Просто Мария! Вы спрашивали о любовной истории, которая что-то может пояснить… Конечно, это могут быть только мои предположения… – замялась она. – Лучше бы вам самому спросить об этом у Ворониной…
– Ну, раз вы уж начали, то продолжайте, – предложил Савушкин. Он взял женщину под руку, и она с готовностью примагнитилась к нему. Этот маленький «шажок» всегда предшествовал большому откровению.
– Понимаете, Ирка в нашем классе считала себя самой красивой. Конечно, она сильно задирала нос, были и другие красивые девчонки. Это сейчас я понимаю, что она просто умела себя поставить. Очень воображала о себе… Знаете, есть такие, с завышенными…
– Потребностями…
– Да… И вот девчонки попроще, по характеру или как, все замуж повыскакивали, а она все выбирала получше да покруче… Довыбиралась, что замуж так и не вышла. Хотя по-прежнему воображает.
Савушкин терпеливо слушал, но Мария никак не могла выразить все чувства по отношению к былой «приме», и он напомнил:
– Так все же, что это была за драматическая история?
– В соседнем классе учился странный мальчик, все с умным видом ходил… Звали его, кажется, Ваня, фамилию не помню. Все его Потей называли. Потя, Потя…
– И что же дальше? – нетерпеливо спросил Савушкин.
– Он за ней ухаживал. А Ирка не восприняла его. А когда он надоел, она пожаловалась мальчишкам. Ну не то чтобы пожаловалась, а сказала: сделайте так, чтобы я его больше не видела. – Мария вдруг ни с того ни с сего разозлилась,
– Спасибо, – устало поблагодарил Никита. – Вы очень помогли следствию. Давайте съездим вместе к нам в управление, я покажу вам фотографии всех выпускников школы 1988 года.
Но на всех фотографиях, в том числе и сделанных в восьмом классе, Мария не нашла незабвенного Потю.
И тогда Никита сказал:
– Группу захвата на выезд!
– Кого брать будем? – спросил Кошкин, расправляя перышки.
– Американское посольство. У меня в кармане постановление на задержание в порядке президентского указа о борьбе с оргпреступностью.
После звонка секретарю американского посольства документальных подтверждений о задержании морские пехотинцы под ручки вывели слабо упирающегося Аркашу Колессо. Он был печален, как обезножевший сатир. Вьюжанин тут же снабдил его красивыми никелированными наручниками. Задержанный побагровел, что говорило о доле вины, которую он ощутил с помощью милиции. Тем не менее он громко произнес:
– Даже новенькие наручники не заменяют презумпцию невиновности!
– Хотите вы или нет, – сказал в машине Никита, – но некто уже дважды действует от вашего имени. И в обоих случаях – это покушение на убийство…
– Кто этот мерзавец? – взвизгнул Аркаша и правдоподобно забился в конвульсиях. – Да снимите же с меня эти дурацкие наручники. Ни разу в своей жизни я не выпрыгивал из машины. Нашли гангстера…
– А чтоб холоду нагнать, – пояснил Вьюжанин и отомкнул «браслеты».
– Я больше чем уверен, что вы неплохо его знаете, – подбросил крючок Савушкин.
До самого управления все молчали, у Колессо была возможность причесать свои воспоминания, у Никиты – продумать тактику допроса.
Когда вошли в кабинет, Савушкин попросил приготовить чаю, и пока он готовился, говорили о нейтральных вещах – необычайно жаркой погоде, забастовках, невыплатах зарплаты…
Заглянул Брагин. Он внимательно посмотрел на Колессо и сказал:
– Даже если вы залазите в форточку своей квартиры, не надейтесь на воспитательный эффект для окружающих.
После этих слов Аркаша расстроился. Дальнейший разговор прервал телефонный звонок. Это была жена Осмоловского. Сквозь ее рыдания Никита понял, что Павел Григорьевич умер. Она что-то говорила про сон, который видела накануне: супруг, улыбаясь, махал рукой, а во лбу его зияла кровавая рана… Потухшим голосом Никита выразил соболезнования, но трубка уже пульсировала мертвыми гудками.
– Еще один человек погиб, – жестко произнес Савушкин. – Между прочим, он рассказывал мне, что злодей, покушавшийся на его здоровье, назвался Аркадием Зиновьевичем Колессо. Так и записано в его журнале. Теперь вам будет непросто отмазаться, ведь мы не сможем провести очную ставку с Осмоловским.
– Что вы такое говорите! – возмутился Колессо. – А как вы докажете, что это был я? Мою фамилию использовали. Все эти дни я укрывался в посольстве Соединенных Штатов Америки! У меня есть а-алиби!