Кладбище для однокла$$ников (Сборник)
Шрифт:
– Что вы пристали к Игорю? – тихо произнесла Мария. – Легко судить вам сейчас, а он поехал туда по приказу.
– Я поехал по собственному желанию и до сих пор не жалею, что был там. Хотя бы потому, что мерзавца там было сразу видно, – резко произнес Шевчук. – А сейчас мне дико интересно наблюдать за вами, дорогие однокласснички. Такие деловые, интеллигентные, спасибо вам, учите меня, дурака, уму-разуму… Шлюхи рассказывают, как надо себя красиво вести, вруны учат говорить правду… Какое веселое общество! Юм, дружище, по-моему, надо выпить за общество. Здесь цвет нации! 10-й
– Открывай!
Юм послушно откупорил бутылку. Но все стали поспешно расходиться.
– Ну и черт с вами, – вяло пробормотал Шевчук, повернулся спиной к уходящим, стал наливать в фужеры, разлил вокруг пузырящуюся лужу. – Давай, Юм, дружище, с тобой выпьем.
Юм покорно выпил.
– Запомни мои слова, Юм. Ничто здесь случайно не происходит. Все имеет скрытый смысл… Сборище недоучек! Их бы на площадь Минутку во время штурма Грозного.
– Я верю вам, – пьяно мотнул головой Юм.
Потом они пили вторую бутылку, клялись друг другу в самых лучших чувствах и, еле ворочая языком, ругали всех подряд.
Наутро все было подчеркнуто церемонно и предупредительно. Господа и дамы раскланивались, старательно скрывая любые эмоции, кроме «искренне-доброжелательных». Шевчук появился позже всех, когда общество уже оттаяло и все бессмысленные, но обязательные фразы уже были произнесены. Общество обсуждало перспективы затянувшейся игры. Юм играл роль официанта. Ему очень мешала головная боль и полотенце через руку, которое норовило попасть в соус.
При появлении Шевчука известной паузы не возникло. Общество уже увлеклось накатанным разговором, но по изменившемуся тембру голосов, по буквально микроскопической заминке можно было оценить, какую выдержку проявило оно при появлении смутьяна.
– Ребята! Однокашники! – громко сказал Шевчук. И обвел всех спокойным взглядом. – Прошу меня извинить за вчерашнее… После известного периода в моей жизни нервы иногда подводят… Если кого обидел – прошу простить великодушно.
– Только ты больше не бузи! – выразил общее пожелание Мигульский.
Остальные промолчали.
Шевчук сел на свое место, ткнул вилкой в бифштекс, откусил кусочек и отложил в сторону… А зря! Ведь покоился перед ним не просто кусок зажаренного мяса, а гастрономическое чудо: бифштекс из говядины в ореховой корочке – коронное блюдо Юма, которое он вызвался приготовить сам, когда чувствовал угрызения совести после допущенной им слабости в отношении спиртного. Но в каком бы состоянии он ни был, никогда бы не выдал кулинарного секрета. Известно лишь, что присутствовали в этом рецепте кроме говядины такие ингредиенты, как горчица, яйца и грецкие орехи. И все это обжаривается каким-то чудодейственным образом до появления хрустящей румяной корочки… Да не румяной, а верней будет сказать, багряной, словно закат в тропиках. Шевчук же принялся сразу за кофе. И даже картофель, зажаренный на зеленом масле,
Мигульский сидел рядом с Кригом и вполголоса жаловался ему на отсутствие газет. На что тот ответил:
– Таковы условия, милейший. Никакой политики. Да и то верно: хоть отдохнем от всей этой гнусной трескотни. Надеюсь, вы как журналист не обидитесь на меня за эти слова?
– Что вы, доктор! Вы совершенно правы… Для меня газеты – как наркотик: знаю, что гадость, но все равно тянет…
Чета Карасевых ворковала в своем уголке. Лица их, как ни странно, выражали семейное благополучие.
Шевчук рассеянно огляделся, встретился глазами с Машей. Та едва заметно улыбнулась ему. Игорь тоже едва заметно кивнул ей, встал и неторопливо направился к себе – лежать. На втором этаже он встретился с Юмом, тот как раз выходил из директорского кабинета. Завидев Шевчука, он бросился навстречу:
– Господин Шевчук, у меня к вам деликатный разговор.
– Прошу, – Игорь открыл дверь. – Только давай без «господина», уже тошнит…
Они вошли в номер.
– Заприте, пожалуйста, на ключ.
– Зачем? – без выражения спросил Шевчук.
– Я не хочу, чтобы нас видели вместе…
Игорь пожал плечами, закрыл дверь на ключ.
– Я все сейчас объясню. Я вот только от шефа… Только дайте слово, что это между нами… Так вот, он обещал меня уволить, если я не найду пленку…
– Но ведь это игра? Что-то я ничего не понимаю. – Шевчук усмехнулся, сел на кровать.
– Какая игра?! Это все слишком серьезно. Шеф добивается исключительного натурализма ситуации. Закон рынка! Вы ничего не знаете. Здесь ничего не происходит случайно… Нас задавят конкуренты, если мы не сможем завлечь своих клиентов.
– Но у меня нет этой пленки, дружище.
– Я на тот случай, когда она появится у вас в руках.
– Ладно, – усмехнулся Шевчук, – если появится, и именно в моих руках, то отдам.
Юм задумался, тут же переменился:
– Нет, отдавать не надо. – Он вытер пот со лба, глянул на дверь. – Просто намекнете, у кого она в данный момент. Договорились? Если не затруднит… – Юм поджал маленький ротик, требовательно произнес: – Откройте дверь и посмотрите, нет ли кого в коридоре.
Шевчук подчинился, выглянул за дверь, потом выпустил Юма. Тот, не обернувшись, засеменил к лестнице. Игорь снова улегся, а Юм направился к Кригу. Отозвав его в сторонку, он выложил ему то же самое, что и Шевчуку. Доктор обомлел, потом расстроился:
– Господи, и тут нечестность и интриги. Ну, хоть игру можно без обмана организовать? Я ничего не желаю знать о ваших трудностях, – от возмущения голос Захара Наумовича окреп. – И вообще, я пожалуюсь вашему директору.
– А вы слово дали, что разговор между нами! – нисколечко не смутился Юм. – Как же так?
– Ладно, – недовольно отчеканил Криг. – Давайте будем вести себя по-джентльменски, а не так, как некоторые…
– Всё, всё, всё… – откланялся Юм. – Кстати, вопрос к вам имеется. Какой-то нехороший человек перебросил через забор хозяйственный топор. Повара им дрова рубят. Случайно отыскали. Не знаете, кто мог?