Кладбище домашних любимцев

Кинг Стивен

"Где Речел? Что ты делаешь здесь? Что дальше?" Такие вопросы могли привести к осложнениям. А может, осложнений он и искал? Может, он просто искал возможность отступить?

И если придерживаться фактов, пара, которую он знал, появилась в зале, когда он прикончил яблочный пирог и вторую чашечку кофе. Род Гриннелл - доктор из Бангора и его хорошенькая жена Барбара. Луис ждал, что они узнают его, усядутся за его столик. Но официантка повела их в дальний конец зала, и Луис потерял их из вида. Правда, иногда ему удавалось разглядеть в той стороне какое-то белое пятно - преждевременно поседевшую голову Гриннелла.

Официантка

принесла Луису счет. Луис вздохнул, записал номер своей комнаты, чтобы все заплатить сразу, и вышел через заднюю дверь.

На улице набирал силу ветер. Он заунывно стонал, заставляя дребезжать телефонные провода. Луис не видел звезд, но чувствовал, как у него над головой на большой скорости проносятся облака. Мгновение Луис постоял на дорожке, засунув руки в карманы, подставив лицо ветру. Потом он повернул назад, вернулся в свою комнату, включил телевизор. Было еще слишком рано идти на кладбище, а ночной ветер уже набрал полную силу. Луис разнервничался.

Часа четыре Луис смотрел телевизор, до восьми, плюс-минус полчаса. Передавали какое-то комедийное шоу. Луис решил, что очень много времени прошло с тех пор, как он спокойно, без перерыва, в таких количествах смотрел телевизор.

В Чикаго завывала Дора Голдмен:

– Лететь назад? Дорогая, почему ты хочешь лететь назад? Ты должна остаться здесь.

В Ладлоу, Джад Крандолл сидел у окна, курил и пил пиво, вспоминая прошлое и ожидая возвращения Луиса. Рано или поздно, Луис вернется домой, как в старых фильмах, всегда возвращается домой собака Лесси. Существовал и другой путь к Хладбищу Домашних Любимцев и к тому, что лежит за ним, но Луис не знал об этом. Если он решит сделать это, он вынужден будет отправиться в дорогу, избрав местом старта задний двор своего дома.

А Луис думал не о том, что будет. Луис сидел и смотрел телевизор. Раньше он никогда не видел этот телесериал, но слышал неопределенные рассказы: черная семья, белая семья, белый маленький ребенок, который был грубее богатых взрослых, с которыми жил, прислуга, женщина, вышедшая замуж, разведенная женщина... Луис смотрел эту жвачку, сидя в кресле, и, время от времени, он поглядывал за окно в ветреную ночь.

Когда по телевизору объявили, что уже одиннадцать часов, Луис выключил телевизор и начал воплощать в жизнь свои планы. Возможно, в это мгновение он видел перед собой бейсбольную шапочку Гаджа, лежащую на дороге, пропитанную кровью. Снова ему стало холодно, еще холоднее, чем раньше, но кроме холода было что-то еще.., тлеющие угли нетерпения, любви и вожделения. Не важно. Эти чувства согрели его от холода и спасли от ветра. Посмотрев на свою "Хонду", Луис почувствовал, что, может, Джад и прав, говоря о растущей силе того места; Луис чувствовал сейчас какую-то силу, которая вела его (или подталкивала), и он удивлялся.

"Смогу ли я остановиться? Смогу ли я остановиться, если даже захочу?"

Глава 48

– Чего ты хочешь?
– снова спросила Дора.
– Речел.., ты расстроена.., тебе надо выспаться...

Речел только покачала головой. Она не объяснила своей матери, почему хотела вернуться назад. Желание вернуться нарастало в ней, словно поднимался ветер - легкое движение в траве, больше ничего; потом воздух начинал двигаться быстрее и быстрее, порывы превратились в сверхъестественный вихрь, дом затрясся и Речел показалось, что это ураган, а если

ветер станет еще сильнее, он все сметет на своем пути. В Чикаго было шесть часов. В Бангоре Луис ел безвкусный обед, а Речел и Элли только слегка прикоснулись к еде. Речел подняла глаза от тарелки и обнаружила, что Элли внимательно смотрит на нее, словно спрашивая, что там за неприятности у папочки? Может, она может чем-то помочь в меру своих детских способностей?

Речел ждала, когда зазвонит телефон, позвонит Джад и скажет, что Луис вернулся домой. Один раз телефон и правда позвонил... Речел вскочила, Элли едва не разлила стакан с молоком, но звонили Доре. Звонила приятельница Доры по бридж-клубу, хотела узнать, вернулась ли Дора и как у нее идут дела.

Голдмены и Речел с Элли пили кофе, когда Речел, неожиданно отбросив салфетку, встала и заявила:

– Мама.., папа.., извините, но я еду домой. Если будет самолет, я улечу этой ночью...

Голдмены удивленно посмотрели на нее. Элли закрыла глаза, явно почувствовав облегчение... Это было бы даже смешно, если бы кожа Речел не приобрела воскового оттенка.

Голдмены не понимали, и Речел не могла больше ничего объяснить; не могла рассказать ничего, кроме ощущения этих порывов ветра, теперь таких слабых, что едва ли они могли заставить покачнуться даже тонкую травинку. Она не верила в то, что Элли получила известие от мертвого Виктора Паскова, но этот факт отложился к нее в памяти.

– Речел, дорогая, - медленно заговорил ее отец, дружелюбно заговорил, так дружелюбно, как только мог говорить тот, кто пытается успокоиться и не впасть в истерику.
– Причина всего - смерть твоего сына. Ты и Элли должны хорошо понимать это, и кто может вас в чем-то обвинить? Но ты сделаешь только хуже, если попытаешься...

Речел не ответила ему. Она подошла к телефону, нашла "Аэропорт" в желтом справочнике и набрала номер, в то время как Дора стояла рядом и говорила ей, чтобы она даже не думала об этом; они даже говорить об этом не хотят.., а за ее спиной, насупившись, стояла Элли.., и присутствие дочери придавало храбрости Речел.

– Аэропорт, - легко произнес голос на другом конце провода.
– Меня зовут Ким. Чем я могу помочь вам?

– Надеюсь, чем-нибудь да сможете, - ответила Речел.
– Мне этой ночью обязательно нужно попасть из Чикаго в Бангор. Я боюсь.., это крайне необходимо. Можете ли вы зарезервировать место для меня?

Ким ответил с сомнением:

– Да, мэм. Но это будет дорого...

– Тогда, пожалуйста, зарезервируйте, - попросила Речел немного хрипло. Денег у меня хватит.

– Да, мэм. Подождите, пожалуйста, - на другом конце провода трубку отложили в сторону.

Речел закрыла глаза и через мгновение почувствовала прикосновение чьей-то холодной руки. Она открыла глаза и увидела, что рядом с ней стоит Элли. Ирвин и Дора стояли чуть подальше и спокойно о чем-то говорили, глядя на них: "Так смотрят на людей обычно тогда, когда считают их лунатиками". Речел охватило тяжелое предчувствие. Собрав все свое мужество, она улыбнулась Элли.

– Не дай им остановить тебя, мамочка, - сказала Элли низким голосом. Пожалуйста.

– Не остановят, моя старшенькая...
– сказала Речел, а потом содрогнулась.., они стали называть Элли "старшенькой", когда родился Гадж. Но кому же теперь она может быть старшей сестрой?