Кладбище джиннов
Шрифт:
Последнюю фразу он произнес уже после того, как все трое оказались в глубине болота.
Свет дня сменился серо-зеленым сумраком водо-водорослевой толщи. Включились фонари «кокосов», но видимость от этого улучшилась не намного. Инки костюмов сменили диапазон визуальных систем, поэкспериментировали с синтезом изображений в разных лучах спектра, и горизонт раздвинулся. Толща воды с примесями водорослей и торфяных взвесей стала полупрозрачной — в странном сиреневом оттенке, изредка сотрясаемая беззвучными волнами изменений цветовых сочетаний от коричневых до малиновых и синих.
Глубоко внизу, в невероятной
— Рачи-ка! Я есть один страх!.. — прошептала Зари-ма.
Артем подплыл к ней ближе.
— Не бойся, я буду рядом.
— Да-а, хорош! — с чувством проворчал Селим, разглядывая чудовищное сооружение. — Трудно представить, что он когда-то летал в космосе. Не отставайте, ребята.
«Кокос» фон Хорста начал уходить вниз, уменьшаясь в размерах. Опомнившийся Артем подтолкнул Зари-му, и оба устремились вслед за безопасником, набравшим приличную скорость.
Спуск в глубины болота продолжался полчаса.
Корабль роботов вырос, загородил собой все пространство, темно-зеленый, в более темных или, наоборот, светлых наростах и чешуях, нелепый и страшный, храня в себе тайны давно исчезнувших цивилизаций негуманоидов. Смертоносная аура его перестала воздействовать на животный и растительный мир планеты, что подтверждалось скоплениями водорослей и мелкой живности вокруг корабля, но пси-атмосфера этого места оставалась мрачной и тягостной, что говорило о каких-то защитных механизмах или о процессах, происходящих на его борту. Подтвердили это ощущение и приборы «кокосов»: корпус исполина излучал в радио— и глубоком инфрадлинновом диапазоне. И это излучение пульсировало с частотой три и четырнадцать сотых герца, будто внутри мертвого великана все еще работало его «сердце».
Первое препятствие ныряльщики встретили, не ожидая его: их спецкостюмы не выдерживали давлений среды выше четырехсот атмосфер, и опуститься ниже трехсот пятидесяти метров им не удалось. Однако Селима это обстоятельство не обескуражило.
— Будем искать вход в корабль на разрешенных глубинах. Не найдем — попробуем пробиться с помощью имеющихся средств.
Отряд разделился, занимая места лесенкой, и начал прочесывать корпус левиафана по горизонтали. Продвижение замедлилось, так как вмятин, ям и отверстий обшивка Ковчега имела предостаточно. В каждую дыру надо было заглядывать, ждать вывода инка и идти дальше. Легче всего в этом отношении было Зари-ме: она сразу видела, сквозная это дыра или нет. Она же первая и отыскала брешь в стене размерами семь на десять метров.
Эта овальная дыра имела ровные края, что указывало на ее «технологическое» происхождение. Возможно, это был один из люков корабля, оставшийся открытым. Находился он на глубине двухсот десяти метров, то есть открывал доступ к верхним палубам гиганта, если, конечно, он имел палубы.
Первым в отверстие нырнул фон Хорст. Через минуту раздался его тихий шелестящий голос (корпус корабля, да и сама вода, экранировали радиоволны):
— Можете присоединиться ко мне. По-видимому,
Артем и Зари-ма углубились в овальный коридор, который через двадцать метров расширился и образовал шаровидную полость. Свет фонаря Селима рассеивался водой — здесь она была довольно чистой, с редкими струйками водорослей и стайками крошечных рачков, и вся полость сама казалась гигантским светящимся фонарем, зеленовато-голубым и полупрозрачным. Фон Хорст, напоминая белую рыбину, поманил их рукой.
— Давайте искать люк внутрь корабля. Открыть мы его вряд ли откроем, зато его пластина будет наверняка тоньше стенки корпуса.
Они опять разбрелись по светящемуся шаровидному «фонарю», осматривая его внутреннюю поверхность, заросшую комковатым слоем слизи и островками нитевидных водорослей. Аппаратура «кокосов» работала вовсю, но все же не смогла определить более тонкий участок стены раньше Зари-мы. Девушка снова опередила земную технику, несмотря на мешающий ей костюм.
— Я находить! — заявила она спустя несколько минут. — Здесь пустой видеть.
Мужчины собрались напротив колонии красноватых болотных «кораллов», на которую указала полюсидка.
— Похоже, она права, — обрадовался Селим, после минутной паузы освещая участок полосы своим фонарем. — Там, за стеной, действительно нечто вроде коридора, причем явно заполненного воздухом, а не водой. Либо корабль герметичен весь, либо заполнен водой не доверху. Какие будут соображения?
— «Глюк», — сказал Артем. — Вдвоем ударим по площади и пробьем стену сразу на всю толщину.
— Получится слишком большое отверстие, образуется мощный поток, засосет нас и выбросит неизвестно куда. Предлагаю вырезать аккуратную щелочку по окружности диаметром в полтора метра, чтобы пролез наш кибер, давление воды выдавит ее, как пробку, и мы по одному пролезем на ту сторону. Точнее, напор воды сам вынесет каждого в корабль.
— Встряска все равно получится приличная.
— Но меньше, чем при первом варианте. Пойдешь первым. Не возражаешь?
Артем сдержал радостное волнение, солидно проговорил, помедлив:
— Не возражаю.
— Ну вот и отлично.
Они объяснили Зари-ме свою идею и приступили к ее исполнению. Щель решили вырезать сразу с двух сторон, чтобы сэкономить время. Инки рассчитали мощность импульсов «глюков», пробивающих десятиметровую толщу материала «люка», нацелили турели с оружием, и мужчины включили «кварковые раздиратели». Тонкие струи пара вонзились в стену полости, заклубились мутные облачка слизи, закрывая поле обзора, но управляли огнем компьютеры, земляне лишь старались держаться на одном месте, и отверстие продолжало расти слева направо и справа налево, пока лучи «глюков» не встретились в верхней точке получившейся полуокружности.
Отдохнули пару минут, переговариваясь с Зари-мой, взволнованной ожиданием. Затем снова прицелились, и щель в стене поползла с двух сторон вниз. Когда осталось прорезать около двух дециметров окружности, Артем остановил процесс.
— Подожди… подождите, Селим.
Фон Хорст выключил свой «глюк». Вода перестала бурлить, кипеть и парить, хотя уже чувствовался напор — сквозь прорезанную щель она начала просачиваться в корабль.
— Можешь на «ты», гриф, я не обижусь.
Артем смутился, но продолжал в деловом тоне: