Кладбище джиннов

Головачев Василий Васильевич

Селим, заинтересовавшись, подплыл ближе.

— Действительно, очень необычная вещица. Я сам как-то не любитель охоты на бриллиантид, а вот мой друг часто летает к Сатурну ради удовольствия потолкаться с булыжниками.

— Я его знаю?

— Возможно. Его зовут Володя Калаев.

Артем вспомнил встречу с Калаевым и дедом на базе. Ему показалось странным, что фон Хорст назвал другом Калаева, возраст которого приближался по крайней мере к восьмидесяти годам.

— Между прочим, — продолжал Селим, — Демон, которого таранил

твой дед, останавливался возле Сатурна.

— Ну и что?

— Существует гипотеза, что бриллиантиды — следствие какого-то процесса, запущенного Демоном в кольце астероидов.

— Мне об этом ничего не известно.

— Не сочли нужным давать тебе лишнюю информацию. Ну, насытились? Повеселели? Тогда в путь.

Зари-ма отвела от себя руку с бриллиантидой подальше, полюбовалась, погладила алмазные веточки пальцем и внезапно приблизилась к Артему, погладила пальцем по щеке — этот жест у полюсидов означал признательность и служил выражением нежности и благодарности, — а потом поцеловала пограничника.

— Ты есть я любить!

Она порхнула к выходу из отсека вслед за оглянувшимся Селимом, а Артем остался недвижим, медленно выходя из шока. Потом догнал фон Хорста и некоторое время летел рядом. Безопасник покосился на него.

— Ну, что, вопросы физиологии полюсидов тебя уже не волнуют?

— Нет, — покраснел Артем, понизил голос. — Я не понял, что она сказала.

— Ее слова можно квалифицировать как объяснение в любви, — улыбнулся Селим. — В одной фразе констатируется факт, что вы любите друг друга. Она не ошиблась?

Артем смутился еще больше, но не возразил, некоторое время размышлял над словами спутника.

— Никогда бы не поверил, скажи мне кто-нибудь, что я влюблюсь в инопланетянку. Как ты думаешь, она останется на Полюсе или полетит со мной на Землю?

— Думаю, об этом вы как-нибудь договоритесь. — Селим увеличил скорость, зарастил «кокос». — Загерметизируйтесь, начинается самая ответственная часть задания. Интуиция мне подсказывает, что мы не одни в корабле.

— Я чувство плохой приближение, — тотчас же откликнулась Зари-ма. — Оно верх идти низ.

— Поторопимся, мальчики и девочки, надо успеть заложить в рубку бомбу, прежде чем нас догонит стая Зо Ли.

— Почему ты уверен, что это именно он идет по следу?

— Только Зо Ли имеет технические возможности переговариваться с теми, кто его послал. А они в свою очередь имеют доступ к аппаратуре сканирования поверхности Полюса. За нашим передвижением следят сверху и наши парни, и не наши, так что нет ничего удивительного, что именно Зо Ли сидит у нас на хвосте. Он получал ЦУ и точно знал, куда мы направлялись.

— Но ведь большую часть пути мы шли в режиме «инкогнито»! Как за нами могли следить сверху, даже с помощью скан-системы?

— Потом объясню. Зари-ма, девочка, мы правильно идем?

— Так есть правильность, плохой пустота есть близко.

Коридор, грушевидный

в сечении, слился с еще одним ходом, превратился в ряд пустот разного калибра. Это говорило о приближении отряда ко второму «суперцентру» корабля, от которого по радиусу отходило множество широких и узких тоннелей, как и от трюма с коконом робота. И все они вблизи этих двух полостей превращались в цепочки каверн и пещер.

Миновав два десятка пустых камер, разведчики вылетели в сфероидальную полость с «рисунком вен» на стенах и зависли в центре зала, прислушиваясь к своим ощущениям. К звенящей «струне» пси-воздействия они уже привыкли и почти перестали на нее реагировать, но здесь, вблизи центрального отсека, струнный звон ввинчивался в уши так, что требовались дополнительные волевые усилия для отстройки от него.

— Очень страх! — замирающим голосом проговорила Зари-ма, стараясь держаться рядом с Артемом.

— Аналогично, — проворчал Селим. — Хотел бы и я быть подальше отсюда… Если это рубка управления — мы наконец у цели, если еще один трюм с каким-нибудь опасным грузом — шансы выполнить задание в полном объеме падают почти до нуля. Будьте внимательнее, входим.

Тусклый лучик «глюка» вонзился в стену полости — точно в середину гладкого пятна, окруженного валиком; здесь когда-то был люк. Сизо-коричневая гладь пятна судорожно сжалась и расслабилась, подрагивая, испустила рой искр. В механизме люка еще оставались крохи энергии. В центре люка возникла метрового диаметра дыра.

Селим выстрелил еще дважды, углубляя и расширяя проход.

— С богом, господа грабители! Если бы в этой колымаге остался энергозапас, вряд ли ее автоматика позволила бы нам так варварски пробивать себе путь.

Безопасник послал в пробитую дыру кибера и последовал за ним. Артем погладил локоть «кокоса» Зари-мы, легонько подтолкнул ее к отверстию.

— Это последнее неприятное место, малыш. Обещаю, мы здесь не задержимся.

— Я понимать, — тихо ответила девушка. — Все равно страх! Ты — я… нет бросать?

Артем подумал, свернул шлем. Полюсидка сделала то же самое. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Потом Зари-ма слабо улыбнулась и погладила щеку пограничника пальчиком.

— Я глупый… ты хотеть взять я на твой планета… я согласиться…

— Где вы там застряли? — донесся недовольный голос фон Хорста.

Оба вздрогнули, одновременно накинули шлемы и поспешили на зов.

Этот зал не был столь велик, как трюм с «законсервированным роботом», его длина не превышала сотни метров, и в сечении он представлял собой почти правильный эллипсоид. Стенки эллипсоида имели малиновый цвет с интенсивно светящимися алыми прожилками, выступающими, как вены на руках человека. На потолке они были мельче и светились сильнее, на полу же эти прожилки были крупнее, образуя волнистый узор «вен и артерий», вздувающихся на метровую высоту.