Кладбище миров. Книга одиннадцатая
Шрифт:
— А теперь вы меня убьете, — обреченно прошептал Батиз.
— Зачем? — сухо хмыкнул мужчина. — Ты все еще можешь выполнить то, что задумано, даже обладая чуть большей информацией.
— А потом, когда все закончится? — безнадежно уточнил он, понимая, что свидетелей после таких дел не оставляют.
— Ты останешься жив, — так же ровно ответил вампир. — Я не люблю лишней крови и жертв. Наша операция в вашем мире будет завершена, и после того, как дела будут сделаны, узнает о ней кто-либо или нет, не будет иметь никакого значения. Ты можешь рассказать кому угодно, правда, хуже сделаешь только себе: золото точно отберут, а тебя, скорее всего, вздернут за пособничество темным силам
На эти слова Батиз согласно кивнул. Колдовской эдикт еще никто не отменял, а всяких магов и ведьм регулярно сжигают на площади, по пятницам. Туда отправляют и за меньшее, чем помощь настоящим чернокнижникам в проведении их ритуалов.
Они ехали долго, всю ночь, больше не проронив ни слова. Наконец, карета остановилась, а Батиз получил возможность выйти из нее и осмотреться. И едва смог сдержать стон ужаса, увидев Гавань Погибших Кораблей. Здесь восемьдесят лет назад была разбита армада Нольдеров, что пытались высадить на берег десант. Сотни кораблей с обеих сторон сражались в тот день. Континентальные королевства, собрав все что можно, пытались остановить вражескую армаду. Силы были не равны… Кто первым из сторон использовал Зеленое пламя, огонь, что не гаснет ни в воде, ни под водой, выяснить так и не удалось. Мерзкая алхимическая смесь, разбушевавшийся ветер плюс сцепившиеся при абордаже корабли… Сгорели все… Десятки, сотни тысяч погибших с обеих сторон. В той битве победителей не было, были лишь смерти тысяч моряков и солдат. Море до сих пор выкидывает на берег обгоревшие остовы кораблей во время бури, а потом, во время следующей, снова утягивает на дно. Это место не любили ни рыбаки, ни даже отчаянные контрабандисты, боясь гнева неупокоенных душ.
— Сюда, — вампир указал на заброшенную рыбацкую лачугу с покосившейся от времени дверью. — Здесь ты будешь жить и ждать, когда придет время. А теперь иди и отдыхай, чуть позже тебе принесут поесть и выпить.
На дрожащих ногах Батиз вошел в покосившуюся времянку и рухнул на явно недавно притащенный сюда соломенный матрас, без всяких церемоний брошенный на пол. Примерно через час дверь открылась, и молчаливый спутник протянул ему кувшин с пивом, пару лепешек и кусок соленого сыра.
А дальше началось ожидание. Время тянулось невыносимо. От скуки он перебрал каждую из полученных монет. Их было ровно сто штук, на одну из них можно, ни в чем себе не отказывая, жить месяца два, десяток — и можно купить небольшую халупу вроде той, в которой он сейчас живет, но в самой столице. Сотня — это свое поместье с приличным куском земли. А ведь судьба дала ему шанс… Тот, о котором он молил ее все это время: все изменить, купить дом, жениться, завести детей, прожить достойную жизнь…
Вампир куда-то подевался, оставив своих помощников следить за ним. Пару раз в день его выпускали наружу сходить до ветра, все остальное время он сидел взаперти, не рискуя испытывать терпение своих надзирателей вопросами или слишком частыми просьбами. Он ждал, как и они.
Все решилось внезапно. Дверь буквально была сорвана с петель одним рывком. Бородатый незнакомец ворвался в хижину. Батиза сдернули с матраса, на котором он спал, подхватили и чуть ли не волоком потащили на берег, где в это время царила суета: несколько человек, что-то тщательно выверяя, рисовали на земле сложную магическую фигуру, еще один всматривался в сторону моря, а другой в это время, сверяясь с диковинным прибором, корректировал действия чернокнижников.
— … Знаменосец сейчас соседствует с Кариланой, измени третий наклонный луч на три градуса. Гончие отдалились от Охотника…
Его бросили на песок, оставив одного наблюдать за действом. Наконец,
— Идем, — бородач схватил его за плечо и быстро потащил за собой. Батиз едва успевал перебирать ногами, следуя за ним.
Пройдя между напоминающими пересекающиеся тропинки письменами, они замерли перед этим странным огнем, и бывший аристократ с ужасом увидел два крохотных силуэта, стоящих в какой-то невообразимой дали и требовательно смотрящих на него сквозь языки пламени.
— Повторяй за мной, — резко дернув его за руку, чтобы привести в чувство, быстро заговорил вампир. — «Я приглашаю вас войти в мой дом, открываю двери и отбрасываю запоры…» Ну, говори! — требовательно рявкнул он.
И Батиз обреченно заговорил, повторяя за ним слова.
— «…Я добровольно даю вам право войти сюда и протягиваю вам руку как символ своего согласия».
Батиз снова повторил все сказанное, завороженно глядя на огонь, опять начавший менять свой цвет. После последних слов он почувствовал бушующую в пламени силу, тонкой нитью бегущую куда-то за грань мира. Что он делает?! Кого и зачем зовет сюда, открывая дорогу в свой мир?..
— Теперь протяни руку открытой ладонью вперед, как доказательство своего намерения и платы за слова.
— В огонь? — он испуганно глянул на своего спутника.
— Туда, — повторил он. — И не бойся ты, за пару секунд с ней ничего не случится. Если что, у меня есть мазь от ожогов. Или ты думал, что тебе золото дадут просто так? А это тебе, чтобы не страдал от боли, — и вампир сунул ему в рот синюю пластинку, отдающую мятой на вкус.
Он хотел еще что-то сказать, но в глазах чужака однозначно прочел, что если сию секунду не сделает то, что от него хотят, руку ему оторвут вместе с головой. И это еще будет самое малое, что ему будет грозить.
Решившись, он обреченно сунул свою ладонь в призрачный огонь и неожиданно не почувствовал боли, лишь легкое пощипывание на коже, зато фигуры, смотрящие на него из глубин пламени, внезапно стали двигаться вперед, постепенно увеличиваясь в размерах. Батиз, облегченно выдохнув, хотел уже отвести руку назад, но вампир настойчиво его остановил:
— Держи руку в огне, приглашение должно оставаться открытым, пока гости не придут в этот мир, и твоя рука символ этого.
Кожу начало заметно щипать, сила, истекающая от пламени за грань мира, лизнула его своим языком, потом что-то на полмгновения неожиданно лишило его опоры или… просто взвесило… и пламя вцепилось в руку, словно голодный пес, не евший несколько дней. Батиз застонал, инстинктивно попытавшись отдернуть руку, но вампир, стоявший рядом, не дал ему этого сделать.
На руке появились волдыри ожогов, он завопил, упал на колени. Но его ладонь по-прежнему оставалась внутри огня, удерживаемая там железными ледяными пальцами. Ощутимо потянуло гарью, он елозил по песку, воя от боли, когда внезапно раздался резкий хлопок, и пламя, глодавшее его руку, пропало, а на песке замерли две фигуры, укутанные черными плащами. Вампир, державший все это время, наконец, его отпустил и склонился перед одной из них в низком поклоне. Следом за ним это действие повторили и все участвовавшие в ритуале колдуны.