Кладбище погибших цветов
Шрифт:
Ранее мне редко доводилось так свободно и непринужденно передвигаться по землям графства. А уж тем более наблюдать столь невинные в своей простоте и непринужденности и девственные пейзажи лугов, обычно вытоптанные, оттого малопривлекательные глазу идущих в арьергарде войск пикинеров. Потому сейчас попытка насладиться зрелищем и
Должен признать, мне несказанно повезло: ближе к закату, справив постыдную надобность в зарослях речного ивняка, я буквально очутился на пороге окраинной избенки местного рыбака со сворой неказистых детишек и достаточно привлекательной, но немного болезной с виду рыжеволосой девицей. Женой она ему не была, что, впрочем, нисколько не мешало косому Шульцу (он немедленно напомнил мне моего боевого товарища без левого глаза) называть непомерно юную для него Элизу «душой» и «дражайшей супругой».
«Вы, Отто, стало быть, военный человек», – кряхтя, прогнусавил Шульц, глядя правым глазом на беснующихся у реки детей, а левым – на подаваемую им кружку темного душистого эля в мои только что тщательно вымытые руки. – Какое положение вы занимали в войске нашего величества?»
Я неспешно распил кружечку-другую, приговорил горку свиных колбасок, поданных Элизой (к слову, наряженной по случаю моего прибытия не иначе, в особенно сияющий белизной фартук). Лишь после этой трапезы я удовлетворил любопытство рыбака.
«Дорогой Шульц, премного благодарен тебе за радушное гостеприимство. Право, требуется большая смелость, даже самоотверженность, чтобы приютить незнакомца в наше неспокойное время, а?
Я выдержал паузу, переводя дух и одновременно дав простофиле-Шульцу переварить услышанную им новость. И прежде, чем он открыл рот, чтобы изойтись раболепными распинаниями, я пресек его попытку заговорить одним-единственным взмахом руки, свободной от кружки с элем, и продолжил.
«Предвижу твой вопрос, мой наивный друг. Почему же граф, который мне ближе брата и отца – настолько мы с ним неразлучны, – отпустил своего друга в путешествие в одиночку? Ведь он не меньше нашего с тобой знаком с непростой ситуацией на землях своих, только-только начинающих оправляться от напастей войны. И не иначе, как на каждом крупном тракте теперь бродят ватаги оборванцев с дубинами наперевес, которым волю только дай – очистят карманы честных путников и глазом не моргнут. Разумеется, друг мой – господин граф, прознав о моем намерении совершить путешествие, немедленно предложил мне отряд всадников в сопровождение, чтобы в должной мере обеспечить мою безопасность и комфорт, само собой. Но! Вынужден я был отказаться, и не столько потому, что не нуждаюсь в защите вовсе, но по большей части причиной моего отказа послужило то, что я не меньше друга моего графа беспокоился о его защите, равно как он заботился о моей. По-твоему, ребячество? Дорогой мой рыбак, тебе, в силу невежества твоего, вряд ли удастся постичь всю высоту и трогательность взаимоотношений близких друзей. Таких, как мы с господином графом. Элиза, дорогуша! Будь так любезна, принеси мне еще своего чудеснейшего эля. И побольше колбасок, если угодно!»
Конец ознакомительного фрагмента.