Кладбище слонов
Шрифт:
Он кивнул.
– Следовательно, чтобы сохранить душевное равновесие, вы должны внушить себе, что Круг - это центр Вселенной. Что бы ни говорило вам сердце, вы должны внимать не ему, а рассудку...
Он снова кивнул.
– ...И если будущее придется вам не по вкусу, вы не должны забывать, что назад пути нет. Подумайте об этом. И не просто подумайте прочувствуйте.
Он прочувствовал.
Перо забегало по бумаге. Внезапно старческая рука задрожала. Выронив стило, Мэри Мод Муллен спрятала руку под пледом.
– Вы не столь респектабельны, как
– Уже просмотрел.
– И вы готовы отдаться им всем сердцем?
– Что бы ни говорило мне сердце...
– Хорошо, мистер Мур, возвращайтесь к себе в номер и ждите ответа. Завтра вы его получите.
Мур встал. На языке вертелись десятки вопросов, но задавать их было поздно. "Решила отказать?
– мелькнула в голове паническая мысль.
– Может быть, поэтому беседа оказалась столь короткой?"
И все же последние слова старухи прозвучали ободряюще.
Ему казалось, будто все его поры превратились в свежие ссадины от когтей и зубов. Мур повернулся и покинул обитель хрупких собачек.
До вечера он плескался в гостиничном бассейне, а потом отправился в бар. В тот день он не обедал.
Наконец, пришел посыльный с радостным известием. Посыльный также намекнул, что по обычаю Мур должен послать своему инквизитору скромный подарок.
Пьяный Мур мигом придумал, что пошлет старухе, и захохотал.
Получив собачку с острова Оаху (такой в ее коллекции еще не было), Мэри Мод Муллен грустно пожала плечами, и это движение едва не перешло в крупную дрожь. Через несколько секунд старуха все-таки задрожала, едва не выронив статуэтку. Торопливо поставив ее на каминную полку, она схватила со стола пузырек с таблетками.
Впоследствии эта статуэтка потрескалась от перепада температур.
Они танцевали. Море над куполом казалось вечно-зелено-золотым небом. День был необычайно юн.
Измученные шестнадцатичасовым Балом танцоры цеплялись друг за друга. Ноги у них болели, спины сутулились. По широкому залу еще двигалось восемь пар, и усталые оркестранты подпитывали их самой медленной музыкой, на какую только были способны. Рассредоточившись по окоему мира, где небо сливалось с голубой плиткой пола, сидело около пятисот человек. Расстегнув пуговицы на одежде и раскрыв рты, они глазели на танцующих, подобно серебряному карасю, таращившемуся в зеленый сумрак с праздничного стола.
– Думаешь, будет дождь?
– спросил Мур.
– Да.
– И я так думаю. Но довольно о погоде. Давай лучше о той неделе, которую ты провела на Луне.
Она улыбнулась.
– А чем тебя не устраивает старушка Земля?
Кто-то вскрикнул. Почти тотчас раздался звук пощечины.
– Никогда не был на Луне.
Казалось, Леоту это слегка развеселило.
– А я была. Но мне там не понравилось.
– Почему?
– Там холодно. За куполом пляшут безумные огни, и кругом безжизненные
– Она сделала гримаску.
– Словно кладбище у конца времен...
– Ну, хорошо, - согласился Мур.
– Не будем об этом.
– ...А под куполом тебя не оставляет чувство, будто ты - бестелесный дух...
– Все, все.
– Извини.
– она коснулась губами его шеи. Он прижался губами к ее лбу. Она улыбнулась.
– Круг утратил лоск.
– Это не имеет значения. Нас уже не снимают.
Возле гигантского праздничного стола в форме морского конька зарыдала женщина. Музыканты заиграли громче. Небо пестрило люминесцентными огоньками морских звезд, которые плыли по наводящему лучу. Одна из звезд окропила Мура и Леоту соленой водой.
– Завтра улетаем?
– Да, - ответила она.
– Как насчет Испании? Сейчас там сезон созревания вишен. Праздник Хуэгос Флоралес де ла Вендимья Херезана. Возможно, последний.
– Опять фейерверки, - вздохнула она.
– Слишком шумно.
– Зато весело.
– Весело.
– Она скривила губы.
– Давай лучше посетим Швейцарию. Притворимся, будто мы совсем старенькие и дряхлые. Или придумаем еще что-нибудь романтичное.
– Некрофилка!
– Мур поскользнулся на влажном пятне и едва не упал. Лучше уединиться в горной Шотландии на берегу какого-нибудь лоха. У тебя был бы твой любимый туман, а у меня - парное молоко и соусированный табак...
– Нет!
– воскликнула она, перекрывая пьяную болтовню окружающих. Лучше в Нью-Гэмпшир.
– А почему не в Шотландию?
– Я еще ни разу не бывала в Нью-Гэмпшире.
– А я бывал, и мне там не понравилось. Точь-в-точь как на Луне, если судить по твоему описанию.
В этот миг моль задела крылом пламя свечи. Раздался грохот.
В зеленых небесах медленно вытянулась холодная черная молния. Пошел мелкий дождь.
Пока Леота сбрасывала туфли, Мур схватил с пролетающего над его левым плечом подноса бокал и, осушив, поставил обратно.
– Похоже, здесь разбавляют напитки водой.
– Кругу приходится экономить, - сказала она.
Мур заметил Юнгера. Тот смотрел на них, стоя на краю зала с бокалом в руке.
– Я вижу Юнгера.
– И я. Он еле на ногах держится.
– Мы тоже.
– Мур рассмеялся.
Шевелюра толстого барда представляла собой снежный хаос; левый глаз заплыл огромным синяком. Что-то пробормотав, Юнгер выронил бокал и рухнул ничком. Никто не пришел к нему на помощь.
– Похоже, он опять слишком увлекся.
– Бедный Юнгер, - равнодушно произнесла Леота.
– А ведь мы с ним давно знакомы.
Дождь лил не переставая, и танцоры казались марионетками в руках неопытных кукольников.
– Они летят!
– закричал человек в красной мантии, и простер руки к небу.
– Снижаются!
Мур не узнал этого человека. Очевидно, он был не из Круга.
Все головы, способные соображать, разом запрокинулись навстречу каплям дождя. В безоблачной зелени быстро разрастались силуэты трех серебристых дирижаблей.