Кладбище

Маккинти Эдриан

— Сдаюсь! — сказал он.

Я повернулся к Шеймасу. Несколько мгновений мы потрясенно смотрели друг на друга, не зная, как быть дальше.

— Ну и что нам теперь делать?! — едва сдерживая панику, спросил Джеки у Шеймаса.

— Он нас видел... — глухо пробормотал наш вожак.

— Я ничего не видел, — быстро сказал солдат и для наглядности крепко зажмурил глаза.

— Он видел нас!! — взвизгнул Джеки.

Шеймас сунул руку в карман, достал изогнутую по форме бедра металлическую фляжку и, сделав из нее хороший глоток, вытер губы рукавом.

И

в этот момент сквозь пронзительную трель звонка до нас донесся отдаленный вой полицейской сирены. Сирена выла где-то за болотами и тополевой рощей и могла не иметь к нам никакого отношения... Но могла и иметь.

— Что это за кнопка, которую ты нажал? Кого ты вызвал? — быстро спросил я солдата.

— Не знаю, — ответил он, качая головой. Похоже, парень не врал.

— Нам нужно как можно скорее сматываться отсюда, — сказал я Шеймасу. — Сюда едут легавые.

Увы, у Шеймаса был такой вид, словно он вот-вот брякнется в обморок. Его кожа сделалась белой как бумага, на лбу проступили крупные капли пота. Последние недели слишком сильно на него подействовали, и справиться со стрессовой ситуацией ему было не по силам.

— Возьмем его с собой, — выговорил наконец Шеймас. — Трахнутый решит, что с ним делать.

— С ним мы не сможем двигаться достаточно быстро, — возразил я.

— Мы возьмем его с собой. Делайте, что вам говорят, здесь я начальник! — рявкнул Шеймас, понемногу приходя в себя.

— А как насчет взрывчатки? — спросил Джеки.

— Слушай, почему бы тебе сразу не назвать ему наши имена, фамилии и номера карточек социального страхования? — зло перебил я и жестом велел солдату выйти вместе с нами из оружейной.

— Забудь о взрывчатке, — сказал Шеймас. — Надо уносить ноги.

— Эй ты, идем, — велел я солдату. — Руки не опускать!

Мы выбежали из тира и помчались по коридору к выходу. На бегу я приставил ствол пистолета к спине солдата. Он был лет на десять старше меня и к тому же не в самой лучшей физической форме. Тучный, неповоротливый, он буквально трясся от страха и едва не падал. Нисколько не помогали делу и попытки Джеки выместить на нем свой испуг и досаду.

— Господи Иисусе, какого черта ты делал в оружейной? — вопрошал он. — Ведь сегодня на базе не должно было быть ни единого человека!

— Мне поручили произвести инвентаризацию, — объяснил солдат.

— Но ведь вы должны работать только по выходным! — не унимался Джеки.

— Да, но в эти выходные должен приехать с инспекцией полковник, и нам нужно было все проверить... — начал парень, но Шеймас прервал его объяснения.

— Заткнитесь вы! Сейчас ни к чему выяснять, почему это случилось. Главное — это случилось — и все! — сказал он.

Промчавшись по коридору, мы вырвались на задний двор через пожарный выход как раз в тот момент, когда к базе со стороны шоссе подъезжала первая полицейская машина.

— Через забор! Живо! — скомандовал Шеймас.

Мы подбежали к забору.

— Эй ты, лезь! — велел Шеймас солдату, и мы начали карабкаться на сетку. Над зданием базы

вспыхнул прожектор, и мы машинально втянули головы в плечи, хотя с дороги нас было не видно.

— Ничего, они нас не заметят! — прошептал Джеки.

Перевалившись через сетчатый забор, мы распластались в зарослях болотной травы. Шеймас нажал солдату на затылок, заставив пригнуть голову, и луч прожектора, пройдя над нами, снова вернулся к главному входу на базу.

— Я здесь, здесь! Сюда!!! — внезапно завопил солдат и, вскочив, замахал руками. Луч прожектора метнулся в обратном направлении и остановился.

Нас заметили.

— Эй вы там! Ни с места! — заорал один из легавых.

— Идиот чертов... — прорычал я, когда мы с Джеки снова повалили солдата в траву.

Шеймас достал револьвер и прижал ствол к щеке парня.

— Еще одна такая выходка, и ты умрешь! — пообещал он спокойно.

— Да брось ты, ради бога! Бежим отсюда! — крикнул я ему.

Шеймас ткнул револьвером в спину солдата, заставляя встать. Мы тоже поднялись на ноги и бросились в глубь болота, спускавшегося к реке.

Легавые дали предупредительный выстрел в воздух и кинулись в погоню. Я знал, что им придется либо обежать территорию базы кругом, либо перелезть через забор впереди, пересечь площадку автопарка и перебраться через ограду сзади, но было ясно, что и в том и в другом случае они очень скоро нас настигнут.

— Придется бросить этого увальня! — сказал я Шеймасу, когда мы продирались сквозь заросли осоки и тростника.

— Он видел наши лица, кретин! Мы должны отвести его к Трахнутому! — яростно пропыхтел в ответ Шеймас.

— С ним нам не уйти. Легавые, наверное, уже вызвали вертолеты. Через минуту они будут здесь, и тогда нам каюк! — не то вскрикнул, не то всхлипнул Джеки.

— Держи себя в руках, сынок. Уже совсем темно — это нам на руку. Если мы сумеем добраться до реки и проплыть по течению до заповедника на южной оконечности Плам-Айленда, мы спасены! Там нас уже не найдут.

Я задумался. План был вовсе не плох: вода в реке была еще не холодной и течение не слишком быстрым.

— В таком случае нам лучше поспешить, — сказал я.

Шеймас с воодушевлением кивнул. Очевидно, мои слова слегка его подбодрили.

— Эй ты, без фокусов! Пристрелю! — пригрозил он солдату, и мы побежали дальше. Преодолев один топкий участок, мы пересекли лощину, где стояла вода, затем снова оказались на заболоченной равнине. Прошло минут десять —пятнадцать, и по звукам, доносившимся сзади, мы поняли, что нас преследует уже не меньше десятка полицейских. Очевидно, к первому патрульному экипажу, раньше других оказавшемуся на месте происшествия, подоспело подкрепление. Шеймас, я и солдат по-прежнему бежали тесной группой, но Джеки — самый быстрый и легкий из нас — опередил нас уже на добрую сотню ярдов. В какой-то момент он обернулся, чтобы посмотреть, не нужно ли нас подождать, но Шеймас сделал ему знак не останавливаться. Джеки помчался дальше и через минуту пропал из виду.