Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
Шрифт:
– Мы все будем очень горевать о вашей смерти, конечно же, – шептала миссис Прохожи, – но мы справимся с горем, и чем позже, тем лучше.
– Стойте! – крикнула я. – У меня идея!
– Нам не идеи нужны, любовь моя, – возразил мистер Горожанинс, наводя на меня пистолет. – Нам нужны эмоции.
– И надолго вам их хватит? – осадила я его. – На день? Как долго вы сможете горевать по тому, кого едва знали?
Они переглянулись. Правда была на моей стороне. Встряска, которую они получат, убив и закопав меня, продлится не дольше полдника, да и
– У тебя есть вариант лучше?
– Я могу дать вам больше эмоций, чем вы в состоянии испытать, – сказала я. – Таких сильных, что вы не будете знать, куда от них деться.
– Она врет! – хладнокровно повысила голос миссис Прохожи. – Убейте ее сейчас же. Я не могу больше ждать! Я хочу скорби! Дайте же ее мне!
– Я из беллетриции, – напомнила я. – И мне по силам внести в эту книгу столько опасностей, сколько тысяча Блайтон за всю жизнь не придумает!
– Можете? – возбужденно загомонили местные, упиваясь порожденным моими словами предвкушением.
– Да. И могу это доказать. Миссис Прохожи…
– Да?
– Мистер Горожанинс сказал мне, что у вас толстая задница.
– Что-о?! – гневно возопила она. Ее лицо вспыхнуло от радостного упоения страстями, разбуженными в ней моей фразой.
– Да ничего я такого не говорил! – вскинулся мистер Горожанине, явно чувствуя себя задетым.
– И нам, нам тоже! – завопили горожане, жаждая увидеть, что еще у меня есть в запасе.
– Сначала развяжите!
Они торопливо освободили меня. Скорбь и счастье подпитывали их довольно долго, но уже приелись, а я предлагала совершенно новый товар.
Я потребовала свой пистолет, и мне его вернули. Горожане смотрели на меня с такой же надеждой, как дронт в ожидании зефира.
– Для начала, – сказала я, растирая запястья и бросая наземь венчальное кольцо, – я не знаю, от кого я беременна!
Повисла внезапная тишина.
– Неслыханно! – воскликнул священник. – Безобразно, аморально… ахххх!
– Но что еще лучше, – продолжала я, – если бы вы меня убили, вы убили бы и моего нерожденного ребенка, а вот такое чувство вины могло бы терзать вас в течение долгих месяцев!
– Да! – взревел мистер Мужланс. – Убейте ее сейчас же!
Я наставила на него пистолет, и толпа замерла.
– Вы будете вечно сожалеть, что не убили меня, – проговорила я.
Горожане притихли, раздумывая над моими словами, пока чувство упущенной возможности растекалось по их жилам.
– Восхитительно! – выдохнул один из работников, опускаясь на траву, чтобы лучше сосредоточиться на странном эмоциональном коктейле, создаваемом ощущением упущенной возможности совершить двойное убийство.
Но я еще не закончила.
– Я собираюсь сообщить о вас Совету жанров и рассказать, как вы пытались убить меня. Вас могут закрыть и разобрать на текст!
Это сразило их насмерть. Все позакрывали глаза и повалились на траву, слабо постанывая.
– Или, может, – добавила я, отступая, – не сообщу.
Сбросив венчальное платье, я повесила его на кладбищенскую
По дороге к ветеринару, где ждал меня слепой Тень, я подобрала свою куртку и достала Путеводитель. Задание выполнено, хотя агент был на волосок от печального конца. Могла бы справиться получше… и справлюсь, дайте только время. Поблизости раздался негромкий рокочущий голос:
– Что будет со мной? Меня разберут на текст?
Это был Тень.
– Официально – да.
– Понял, – ответил пес. – А неофициально?
Я задумалась на минутку.
– Тебе нравятся кролики?
– Еще бы!
Я достала Путеводитель.
– Вот и хорошо. Дай лапу. Мы отправляемся в Главное кроликонадзорное управление.
Глава 20
Ибб и Обб получают имена. И снова «Кэвершемские высоты»
Книгоукладчики: Для уничтожения забравшегося в книгу очепяточного вируса в пострадавший роман сбрасывают словари и складывают их стеной вокруг поврежденного отрывка, создавая преграду для распространения заразы. Потом словарная стена начинает сдвигаться, загоняя вирус абзац за абзацем сначала в одно предложение, затем в слово, в итоге уничтожая его окончательно. Эту работу выполняют Книгоукладчики, как правило D-генераты, хотя в течение многих лет Антиочепяточная группа быстрого реагирования (АОГБР) состояла из шести тысяч избыточных миссис Денверс. (Смотри: Дэнверс, миссис, перепроизводство.)
Прошло два дня. Я только что, как водится, отблевала поутру и снова завалилась в постель, разглядывая бабушкину записку и пытаясь понять, что бы это значило. Там было одно-единственное слово: «Помни». Что помнить-то? Ба еще не вернулась от двора Медичи, и хотя записка могла оказаться плодом бабушкиных «затмений», мне все равно было не по себе. Что-то тут не так. У моей постели на столе лежал набросок привлекательного мужчины лет под сорок. Я понятия не имела, кто это, что выглядело странно, поскольку набросок был сделан мной.
В дверь забарабанили. Это заявился Ибб. В течение недели он становился все более женственным и так преуспел в этом, что в среду целый день проходил, задрав нос. Обб, со своей стороны, постоянно талдычил, что во всем прав и все знает, и дулся, когда я доказывала ему, как он ошибается. И все мы понимали, к чему идет дело.
– Привет, Ибб, – сказала я, кладя листок на стол. – Как дела?
Ибб в ответ дернула молнию и расстегнула комбинезон.
– Гляди! – возбужденно сказала она, демонстрируя грудь.