Клады и кладоискатели
Шрифт:
Конклав заседает в обстановке глубокой тайны.
Кардиналов запирают двойными замками в особом помещении. Замки запечатывают двойными печатями.
На конклаве в 1305 году произошло такое, чего не знала история католической церкви.
Король Франции подкупил всех кардиналов. Это, конечно, было не простым делом — кардиналы постарались набить себе цену, однако агенты короля не хотели переплачивать. Торг затянулся на 11 месяцев. 11 месяцев христианская церковь была лишена духовного главы. Но Филипп добился своего — папой оказался его ставленник Климент V.
Предварительно новый папа дал обещание распустить орден
К тому времени Великим магистром ордена тамплиеров стал бургундский дворянин Жак де Молэ. Свой высокий сан Жак де Молэ получил хитростью. Он воспользовался разногласиями между французскими и английскими тамплиерами на выборах главы ордена, сумев сложными маневрами столкнуть обе партии лбом. Это обеспечило ему избрание.
Но своими интригами новый Великий магистр восстановил против себя французских тамплиеров и, чтобы наладить с ними отношения, отправился в Париж.
Здесь он был обласкан Филиппом, умевшим при желании быть обходительным, щедрым. Возможно, что именно тогда король заронил в уме Великого магистра идею перебраться в замок Тампль у стен Парижа.
Еще в середине XIII века турки вытеснили крестоносцев из Палестины. Резиденцией ордена стал замок Лимасол — на острове Кипр. Но усиление мусульманских государств в Малой Азии сделало пребывание ордена и на Кипре небезопасным. В 1306 году Жак де Молэ вспомнил любезное приглашение Филиппа и решил переселиться в Париж.
Климент V ненавидел в душе короля и, видя в ордене союзника, осторожно намекнул Великому магистру, что не следует перевозить во Францию казну ордена. Письмо папы застало магистра еще на острове Кипр, но своевольный Жак де Молэ верил в силы тамплиеров и не считал совет папы для себя обязательным. О сговоре паны и короля он, конечно, не знал. Торжественный прием в Париже окончательно рассеял его опасения, если, конечно, они еще оставались, — Филипп Красивый, оказав магистру королевские почести, усыпил его бдительность.
Одновременно коварный король стал требовать у Климента выполнения клятвы. Папа колебался. И Филипп решил его подтолкнуть. В одной из тюрем Франции были подобраны «свидетели». Им обещали освобождение, если они покажут, что тамплиеры поклоняются языческому идолу. Запасшись «уликами», король потребовал, чтобы папа признал тамплиеров еретиками.
Папа назначил следствие. Но уполномоченные им монахи были сторонниками ордена и недоброжелателями короля. Следствие ничего не дало, и Филипп решил взять дело в свои руки. В сентябре 1307 года всем отрядам французского войска были вручены приказы о выступлении. Зачем — никто не знал. На заре 13 октября 1307 года войска получили новый приказ — начать грандиозную облаву на тамплиеров. «Дух и разум страдают, — говорилось в королевском приказе, — видя людей, столь отдалившихся от природы».
Великого магистра де Молэ и трех высших сановников ордена арестовал легист Гийом де Ногарэ. Незадолго до этого он стал Великим инквизитором Франции.
Так, ровно через год после торжественной встречи король бросил Великого магистра в темницу. Он писал в своем манифесте: «Мы, которые поставлены Богом на страже справедливости и свободы,
«Домини канем» — псы Господа. Так называли себя в средние века члены монашеского ордена доминиканцев. Они же, подобно собакам, выслеживают ересь и разрывают еретиков на куски. Орден доминиканцев поставлял всей Европе церковных судей — инквизиторов.
До середины XII века инквизиторы подчинялись только папам, но позднее во Франции инквизиция попала в зависимость и от власти короля. Короля и инквизиторов объединяла алчность: имущество обвиненных в ереси они делили между собой.
Инквизиторы проводили расследования в тайне. Свидетелями обвинения здесь могли быть мошенники, убийцы и клятвопреступники. Обвиняемому не назывались их имена и не разрешались очные ставки. У него не было защитников, часто он даже не знал, кто и в чем его обвиняет. Процесс длился нередко годами, и все это время обвиняемый гнил в сырой темнице.
Инквизиторы сначала уговаривали свою жертву добровольно признаться в преступлениях, но если обвиняемый отказывался, его подвергали пыткам. В способах мучительства и изуверства доминиканцы были неистощимо изобретательны, и Гийом де Ногарэ был в этом отнюдь не последним.
Изувечить или убить человека — грех. А Гийом грешить не хотел. Церковь запрещает своим служителям «отнимать жизнь и сокрушать члены». Поэтому инквизитор следил, чтобы палач случайно не сломал кости Жака де Молэ, который долго не признавал себя и орден тамплиеров виновными в ереси. Инквизиция была не только жестока, но и лицемерна.
В конце концов Великий магистр и другие тамплиеры не выдержали пыток и «сознались» во всем, что от них требовали. Да, тамплиеры плевали на Христа. Да, не верили в бессмертие души. Да, они поклонялись идолам…
Климент V, выступивший было в защиту ордена, понял, что тамплиеров ему не спасти. Не дожидаясь конца процесса, он заявил о роспуске ордена и потребовал, чтобы по всему христианскому миру членов ордена передали в руки инквизиции.
…В последний раз прошел по Парижу магистр ордена тамплиеров босой, в колпаке из желтой льняной ткани, на которой были нарисованы черти и языки пламени. Языки смотрели вверх, что значит сожжение заживо. Когда-то Великого магистра сопровождали слуги и оруженосцы. Теперь перед ним шли сто угольщиков (поставщики материала для костра) и двенадцать священников в белых облачениях. Замыкали шествие доминиканцы в черных сутанах и капюшонах, закрывавших лица.
Жак де Молэ и члены Капитула ордена сожжены на одном из островов Сены в присутствии короля и его семьи.
Казна тамплиеров была конфискована задолго до того, как языки пламени коснулись Жака де Молэ. Филипп лично проследил за тем, чтобы ни одна монета не прилипла к рукам его вельмож и инквизиторов. Короне передавалось все.
Но у тамплиеров оказалось меньше денег, чем можно было предположить. Очевидно, часть своих сокровищ тамплиеры успели поместить в тайники, доступные лишь посвященным. Не исключено, что они и всегда находились в тайных хранилищах, ибо высшие чины ордена не доверяли низшим. Возможно, Жак де Молэ, хотя и не допускал возможности своего ареста, все же принял меры предосторожности.