Клан Белого Волка
Шрифт:
После чего выхватила у меня кувшин с остатками вина и, по-куриному неуклюже спрыгнув вниз, на бреющем ушла за ближайший перелесок.
– Мне кажется или она кренится на бок, сир?
– Эта мадам пьяна в стельку, как сапожник. К тому же на ней тяжёлая кольчуга или кираса, обклеенная сверху перьями, – задумчиво пробормотал я, глядя совсем в другую сторону. – Кто же способен на столь изящную работу и кому понадобилась посылать к нам баньши?
Ответа не было. Я покрутил головой направо-налево, чувствуя, как хрустят шейные позвонки. Надо сходить к массажисту, не дожидаясь, пока
– Сир, вы сказали ей, что в замке нет мальчика?
– Сказал. Того, что в прошлый раз принесли волки, мы отдали на воспитание в ближайшую деревню, к кузнецу или гончару, не помню точно.
– А ваш паж? – тихо спросил Седрик.
– Какой же он мальчик? Метью – здоровый лоб, уже даже в военный поход сходил. Правда, толку там с него было… – фыркнул я, а потом закусил губу.
Мальчишка. Она не назвала точное количество лет, а никто во всём замке не считал Метью мужчиной. Невзирая на значительный по меркам Средневековья возраст – восемнадцать лет (!) – его воспринимали именно как настырного, романтичного и старательного мальчишку! Последние слова чёрной баньши: «И он умрёт от твоей руки, Ставр из клана Белого Волка…» неожиданно приобрели весьма и весьма зловещий тон.
– Проверь, не появился ли у нас случайно новый ребёнок.
– Случайно, сир?
– Какого северного мха со мной сегодня все спорят?! – сорвался я. – Приказываю просто проверить и доложить! Вдруг за время нашего отсутствия наша добрая кухарка Агата приютила ещё какого-нибудь сироту? Или, может быть, кто-то из служанок на сносях и готовы родить сына в любую минуту? Вы меня поняли. Исполняйте!
Ага, так он и метнулся исполнять, зависая на поворотах с автомобильным взвизгом… Нет, старый крестоносец лишь отшагнул в сторону, пропустив меня вперёд и что-то вопросительно бурча себе под нос. Я сжал зубы, чтобы не зарычать, быстрым шагом прошёл по стене до ближайшей башни, спустился вниз, а в висках билась лишь одна дурацкая мысль: только не Метью, только не Метью! Я и без того слишком загружен, чтобы разбираться ещё и с этим…
Я проходил мимо конюшни, когда до моего слуха донеслись знакомые голоса. Я сбавил рысь, потом осторожно прислонился спиной к каменной стене и замер, хотя подслушивать, наверное, очень нехорошо. В других случаях я всегда это осуждаю.
– Чего тебе непонятно, девочка моя?
– Ну, в смысле откуда ты вообще взялся…
– Я из тех ворот, что и весь народ, – начал было Центурион, но тут же заткнулся, словив подзатыльник от Хельги. Грр, я ему потом ещё и от себя добавлю.
– Нет, расскажи, как ты познакомился с папой? То он говорит, что воспитал тебя жеребёнком, то купил на рынке, то что это ты уговорил его купить себя… Где правда?
– Все версии истинны, – всхрапнув, признал чёрный конь. – Ну… между нами… если совсем уж честно… Обещай, что не скажешь отцу?
– Зуб даю! Если скажу, можешь выбить.
– Ага, и нарваться потом на страшную месть от твоего же родителя?!
– Ну не скажу, не скажу, не скажу-у… Так лучше?
– Вполне. – Центурион выждал полминуты, поводя ушами направо-налево, убедился, что его не подслушивают (ха-ха, как же!), и сдал меня с ботвой: – Короче, подруга,
– Что?! – взвилась поражённая Хельга. – Мой отец не вор!!!
– Я в курсе, меня не бей, – тут же встал на задние ноги перепуганный жеребец. – Ты спросила, я ответил. Хочешь, забудем?
– Нет уж, фигу, давай детали!
– Он украл меня двухлетком, считай жеребёнком, на конной ярмарке, – зачастил не на шутку перепуганный Центурион, потому что, когда в нежном голоске моей дочери начинают играть раскаты грома, с ней лучше не спорить. Лично я принял это за правило, когда ей исполнилось три годика. Она тогда впервые разнесла почти всю детскую, а я ведь сейчас даже не помню, из-за чего мы поссорились… – Хозяин хотел пустить меня на колбасу и категорически отказывался продавать!
– Почему?
– Потому что я видел, что этот маньяк делает по ночам с молодыми кобылками, обездвиживая их верёвками и затыкая кляп в зубы… тьфу, прости! Думаю, мне не надо углубляться в объяснения?
– Не надо, меня уже тошнит…
– Только не в моём стойле!
– Из… извини, сам… виноват. – Кажется, Хельга всё-таки сдержалась. – Чё там дальше?
– Ставр видел, как хозяин орал на меня, и слышал мои ответы. Он пытался купить меня за деньги, втрое превосходящие цену взрослого обученного жеребца. Не вышло. Той же ночью он просто украл меня. Иначе утром я валялся бы с перерезанным горлом на бойне…
– То есть он сунул тебя в мешок и унёс?
– Нет, предложил бежать с ним в замок Кость, и я согласился.
– Почему папа не говорил мне об этом?
– Конокрадство в Закордонье карается смертью и не имеет срока давности. Даже сам король не посмел бы оправдать твоего отца.
– Ясно. Ну и… ты это… не жалеешь?
– Что не стал колбаской или сосиской? Ни в одном глазу!
– Кхм… – решился я подать голос.
То есть в принципе можно было бы подслушивать и дальше, но что, если эту длинногривую скотину потянет ещё на какие-нибудь откровения? У отцов всегда есть тайны от дочерей. Как, боюсь, и наоборот…
– Папуль, а мы тебя ждали.
Хельга резво вскочила на ножки и повисла у меня на шее. Я нежно обнял её, похлопав по спине, и поставил на засыпанный соломой пол.
– Очень приятно, что вы подружились. Он уже учил тебя, чего ожидать от незнакомой лошади?
– Как я мог, сир?! – явно пародируя Седрика, фыркнул чёрный конь. – Ну, в смысле я не получал такого задания. И маленькая Хельга нипочём не сядет ни на кого, кроме меня или Ребекки.
– Да, па! Мне на Центурионе удобно ездить, сидишь как на диване.
– Значит, я толстый? Толстый, да?!
– Лапка моя, бери этого скандалиста и выводи за ворота. Ему элементарно надо выбегаться, а тебе потренироваться.
– Но…
– Не волнуйся. За дядей Эдиком, леди Мелиссой и тощим Метью я пригляжу, обещаю. И ещё, если этот гад тебя сбросит…
Хельга трагично кивнула, выразительно посмотрела в глаза чёрного коня и провела большим пальцем по горлу.
– Учи её ездить, – поймав Центуриона за чёлку, прошептал я. – Если надо упасть, пусть падает. Главное, ничего ей не сломай и верни домой к ужину.