Клан Мамонта. Народ моржа. Люди Быка
Шрифт:
Голос из народа:
– Они ж по пятому разу старую деляну засеяли! Им новую готовить лень!
Народ (кричит):
– Врешь! Верно!! Врешь!!!
Дедовы ближние (вместе с Мурдыкиными):
– Верно говорит Семхон!!!
Семен:
– Долго я думал, люди добрые, почему живете вы так. И понял: не любите вы руку отеческую, догляд мудрый не терпите. Неслухи вы!
Народ:
– Верна-а!! Врешь!! Говори, да не заговаривайся! Верна-а!! Врешь!! Бей гада!!!
Семен (с надрывом):
– А потому решил я соль не вам, а деду отдать! Пускай он и делит ее – по справедливости!
Дед (злобно):
– Уж я разделю!
Дедовы ближние (перекрывая
– Верно говорит Семхон!!!
Народ:
– Бей гургулов!! Верна!!! Кровопивцы!! Верна!! Деда не трожь!!! Бей!!!
Дедовы ближние (еще громче):
– Верно говорит Семхон!!! Кто зерно от общины прячет – тому фиг в нос!!! А кто честно ссыпает – тому от пуза! И соли! И пива!! И самогона!!!
Голос из народа (ревет, заглушая всех):
– Кто ж проверять-то будет? Ты, что ли?!
Семен (воспользовавшись паузой в криках):
– Зачем же мне этим заниматься? Разве мало среди вас людей честных, нежадных? Которые под себя все не гребут? Вот, скажем, Мурдыкины…
Народ разделяется. Одни кричат:
– Верно!!
Другие орут:
– Пьянь! Лентяи!! Гнать их в шею!!!
Дед (пристукнув клюкой):
– Цыц, окаянные!
Дедовы ближние и Мурдыкины:
– Верно говорит Семхон!!!
Семен (передавая мешок с солью):
– Вот тебе, дедушка, – владей! Хорошим людям не жалей, а плохим… сам знаешь. А чтоб не обманули тебя, пошли ребятишек верных – пусть посмотрят, у кого деляны какие, сколько взрослых в дому. Не поленись, зарубочки сделай: у кого работников сколько, да сколько притом зерна ссыпали. А то, может, сам и укажешь, где кому жить, да какие деляны готовить – чтоб на виду все, чтоб без обману!
Дед (радостно):
– Благодарствуем! За людишками-то сыны мои присмотрят, да и племяш вот толковый вырос – уважает дедушку. А которые от своих отделяются, которые по ямам зерно прячут, попляшут у нас теперь! Трундыкины особенно! Со своей же родней делиться не хотят! Ни чо, теперь поделятся – вот она, сольца-то!
Голос из народа:
– Не дождешься, старый хрыч! Соли давай!! А то мы и сами сходим – места знакомые!
Дед (кричит фальцетом, обнимая мешок):
– Да кто ж с тобой пойдет-та?! На смерть-та верную?!
Филя, Миля и Киля (вопят из толпы):
– Нету за солью хода! Нету-у!! Еле ноги унесли! Тибидахи там сплошные! Сами чуть не сгинули!! Добрый человек выручил!
А им в ответ:
– Врете вы все!!!
В общем, в тот – самый первый – раз все обошлось благополучно. Даже массовой драки не случилось. Большинство участников были трезвыми и довольно быстро сообразили, что выражение недовольства им дорого обойдется – магазинов в лесу нет. Ободренный успехом, Семен двинул свой караван в путь, благо проводники у него имелись.
Общины лесных земледельцев находились на разных стадиях зрелости – одни недавно отпочковались и были «социально» молоды, другие наоборот – еле держались от старости и готовы были распасться на несколько самостоятельных семей. Семен никого не свергал, не устраивал заговоров – он раздавал соль и требовал за это жить «по справедливости», требовал, чтобы «богатые» делились с бедными, здоровые с больными, сильные со слабыми. А для этого, естественно, нужна власть, которая будет за всем следить и делить продукт. Правда, сначала его нужно этой власти отдать…
«Иерархическая пирамида, – размышлял Семен, – универсальна. Наверное, она заложена у людей в генах. И не важно, кто стоит на вершине – вождь, старейшина или три-четыре крепких мужичка, которые договорились вести дела сообща.
В конце осени эпопея закончилась – вместе с солью. Остатками Семен щедро расплатился с Филей, Милей и Килей и отправил их по домам. Тащить с собой вновь завшивевшую Нилок Семену отчаянно не хотелось, и он был только рад, когда она изъявила желание идти с Филей – если, конечно, Семен и ее не обделит. Он не обделил – горько вздохнул и отдал мешочек, припасенный для себя самого: «Опять даже икру посолить будет нечем. Но, может быть, оно и к лучшему – привыкнуть недолго, а вот отвыкать потом…»
От своих спутников Семен не скрыл, чем теперь придется расплачиваться со скотоводами за право доступа к соляному месторождению. И конечно, не забыл напомнить, что Нилок прекрасно умеет заготавливать «счастливый дым».
Глава 10
ПОХОД
Рыжий бродил по степи, рвал траву и кустарник, жевал и рвал снова. Он часто теперь бывал сытым. В такие моменты мамонт любил подолгу стоять на вершинах холмов и нюхать ветер, узнавая запахи «своих» и чужих. Ему было о чем подумать, ведь он пережил столько событий – непонятных и страшных. Время шло, пережитые радость и страх как бы отдалялись. Теперь можно было вспомнить и увидеть конец и начало сразу. Вожак разведал, освоил огромную территорию в изменившемся после катастрофы мире. Только этого было мало – пришлось долго водить «своих», заставляя их запоминать маршруты между летними и зимними местами кормежек. Двуногие стали готовить удобную еду для молодняка и кормящих самок. Мамонты привыкли к этому, но настало время, когда Рыжему показалось, что мир вновь начал меняться – двуногие попытались нанести ущерб «своим». Знакомый человечек утверждал, что это другие двуногие. Наверное, так оно и было: Рыжий видел, как они убивали друг друга. Животные так не поступают… А потом все перепуталось – в теплый период Рыжий стал встречать семейные группы «своих», в которых почему-то присутствовали молодые двуногие. Самки относились к ним как к собственным детям. Это было странно, это было, наверное, неправильно, но Рыжий не возражал – такие изменения не казались опасными. В последние годы его беспокоило другое.
Старый мамонт, конечно, не умел считать, не знал законов развития популяций животных. У него была инстинктивная программа, которая никогда еще не давала о себе знать, а теперь стала потихоньку активизироваться, накапливая признаки неблагополучия. В течение года мамонты перемещаются на сотни километров, однако стараются не покидать освоенную территорию. Им нужен ровный твердый грунт под ногами, обильный корм и удобные подступы к воде. Такое сочетание встречаются далеко не в любом месте. В первые годы после катастрофы рождалось много детенышей. Благодаря Рыжему, а потом и помощи двуногих, очень многие из них выжили. Прошло время, и рожденные в те годы стали приближаться к возрасту взрослых. Но их на освоенной территории оказалось слишком много. Старый вожак чувствовал это: чуть более беспокойными сделались самки – предводительницы семейных групп, у самцов появилась агрессивность, которой раньше не было. Стадо должно расселяться по мере взросления молодежи, но поколение, которое могло бы возглавить отселение, очень малочисленно – в катастрофе оно погибло почти поголовно. Значит, наступит год, когда молодые мамонты окажутся лишними, а увести их прочь будет некому. Им придется ссориться из-за корма или уходить в неизвестность.