Клан – моё государство 3.

Китлинский Алексей Алексеевич

Не пожимая рук, Сашка и Панфилов покинули кабинет. На выходе из здания их никто не решился задерживать, хоть было видно присутствие оного количества крепких мужичков. В автобусе Панфилов спросил:

– Александр! Вы в самом деле взорвались бы?

– Вот ещё!!

– Они ведь могли нас взять.

– Во-первых, не взяли. Во-вторых, сразу я бы не стал подрывать заряд. Руки и ноги у меня не перебиты. Стрелять я тоже не разучился. Думаю, что мы смогли бы уйти за стены этой богадельни.

– Так ты же без оружия!!

– Отсутствие пистолетов ещё не полное

отсутствие оружия. Я нашпигован всякой гадостью. Она не стреляет, но уверяю вас, убивает не хуже пуль.

– Так я вашим не умею пользоваться!!- воскликнул Панфилов.

– Сергей Петрович!!

– Хорошо. Не буду больше ничего говорить,- Панфилов вымучено улыбнулся. Ему было обидно, что на него в критической ситуации не поставили.

Глава 8

Самолёт завалился в левый крен, одновременно при этом маневре теряя высоту, и натужно загудел двигателями, от чего мгновенно заложило уши. Чтобы избавиться от неприятных ощущений, Сашка бросил в рот несколько квадратиков жвачки, что помогало. Он возвращался из Москвы в свою обитель. С ним напросилась Елена, не захотевшая оставаться в Москве ни под каким предлогом, хоть охота на неё после встречи с КОРУНД была снята. Сашка встретился с Лютиновым один на один на даче Панфилова. Сейчас он прокручивал в голове разговор по привычке, чтобы точно выставить знаки препинания.

– Мы уплатили Панфилову назначенную сумму.

– Это хорошо. За труд и риск надо платить.

– Вы не обманули нас, сказав, что мы проданы. Хозяин не преминул явиться, но быстро сник, узнав, что к такой продаже имеете отношение вы. Мы не стали с ним прощаться, хотим доиграть партию. Их контракт заканчивается в 1996 году. На реализацию наших российских алмазов. Потом, видимо, им придётся туго. Как вы думаете, они лопнут или выдержат?

– Спрос на эти камни падает. Он ведь зависит от ситуации на финансовых рынках. Обстановка на ближайшее время не самая хорошая для того, чтобы торговать этим товаром. Кризисы уменьшают количество их клиентов. Да и конкуренты не дремлют, работают в поте лица.

– Вы знаете, что наши скупают золото, камни, картины по всему миру?

– И это прекрасно! Такие вложения просто изымать. Приходишь, бьешь хозяина по башке бестолковой и всё. Вот с вкладами в банках много возни, а с таким капиталом приятно работать. Очень компактно.

– Ну, разве что в этом смысле!!?

– Да в любом, вес и объём – главное.

– Вот мы и решили с ними до 1996 года контакт поддерживать, а потом послать ко всем чертям.

– Правильно решили. Так я и предполагал, когда вкладывал ваши досье в сейф. Постарался уравновесить. Ведь у вас есть на них серьёзный компромат мирового масштаба.

– Есть, но обсуждать эти сведения я не хочу.

– Это ваш козырь и не претендую на него. Досье, что они взяли – липовые. Не удивляйтесь, если они станут вытаскивать на свет всякую ерунду. Однако, людей своих из Европы отводите. Обеспечьте прибытие туда новых людей по новым адресам.

– Уже

приступили. Вы им весь наш архив толкнули?

– Нет. Процентов десять, и из них девяносто подлог.

– Мы сели на ваш крючок!?

– Когда я с Петром договаривался, то дал ему слово ничего до его смерти не предпринимать. Он умер сам.

– Мы в курсе. Тромб.

– Я предлагал ему операцию, но он отказался.

– На чём вы его поймали?

– Он был двойной.

– Как??!!! Как двойной?!! Вы шутите??!!

– Зверски двойной. О втором его хозяине я не говорил с ним, в противном случае он ушёл бы из жизни, так и не узнав, что у него тромб.

– И кто это?

– Тайный куратор. Это он помогал отмывать ваш капитал через подставных лиц и западные банки.

– Ничего не пойму!! Если в секции был капитал, то где же вы брали наш архив?

– А у Петра его не было. Как я его получил – вам не скажу. Такими секретами в мире делиться не принято. Я, кстати, вышел на Петра не через архив. Именно через капитал. Он же до ужаса интересный. Только через него можно было ухватить куратора за глотку.

– Вы его выявили?

– Это архисложная задача. Большая и долгая. Ваш архив я разыскал в три счёта, а куратора найти – годы уйдут. Скорее всего, там есть кто-то безымянный. И, видимо, не один человек. Группа.

– Вы у нас работали не стандартно. Какими-то рывками жуткими, бросками, метаниями. Зачем вы Сергеева под пистолет толкнули?

– Для меня эта страна родная!! Слово Родина, надеюсь, вы ещё способны осмыслить?

– Ну, зачем вы так?!!

– Да потому, что все пекутся о её благе и в то же время без зазрения совести тащат из неё.

– Так и вы это делали регулярно.

– Я тащу не для того, чтобы укрыть. Не от жадности так поступаю. Я вложить здесь не могу. Даже неофициально.

– Почему?

– Растащат всё до последнего колышка, а отстреливать головы своему народу – не хочу.

– Этот бич ещё никто не победил.

– Нет, я вкладываю. Выборочно.

– Вы по Сергееву не ответили.

– Помню я о нём. Оттягиваю время. Сможете ли вы понять?!

– Так сильно запутано?

– А вы знаете, кто он был?

– Он держал за яйца всех. Даже нас в какой-то степени.

– Вот я ему и предложил сделать в стране реформу.

– Сталинский вариант?!!

– Ну, а какой ещё можно порядок на уши и руки навесить властвующему сословию? Вон они разгулялись во всю ширь российскую, что творят не ведают, а к ответственности их не дозовёшься. Убивать, убивать, убивать. Только так. Страшно?

– Честно говоря, да!

– И он не согласился. Смерть выбрал сам. Он умный был мужик. Понимал, что после меня к нему придут другие с тем же предложением, всё счёл и застрелился.

– Сколько вы намечали убрать?

– Тридцать тысяч.

– А не покатилось бы дальше?

– Тридцать – это тридцать. Лучше тридцать тогда, чем полмиллиона теперь. Разницу чувствуете?

– Как вам ответить?! Тоже ведь человеки.

– Ваши предшественники так не считали.

– Не давите на мозоль. Вы конечно правы.