Клан – моё Государство 5
Шрифт:
– Своим клановым интересам я верный слуга. Только смерть может заставить меня это не исполнять. И им я служу верой и правдой с рождения. Я, Сашок, никуда не перебегал и никогда Родины не предавал. И вознаграждений за свой тяжкий труд мне никто на грудь в виде орденов и медалей не повесил. Я ни разу не расписался в ведомости на получение зарплаты, но из общего котла ни копейки на свою задницу не истратил. Ничего у меня нет. Большой я человек, но совсем нищий. И у народа я ничего не крал. Не могу я трудягу обидеть, рука не поднимется. Разговор наш окончен. Ты мне перестал быть своим. Живи, как душа велит. Я тебя и раньше не принуждал, а теперь и подавно мытарить не стану. Всё что было – забудь. Ты мне ничем не обязан. Разошлись наши пути
О личности генерального прокурора ходили слухи с момента его появления на этом посту. У него была тёмная биография. Когда Карпинский назвал Мельника Сашок, "яблочники" переглянулись, потому что у генерального было другое имя. И этот факт не ускользнул от внимания всех присутствовавших. Как-то смутно они все поняли, что Мельник не Мельник, а человек связанный в прошлом с чем-то тайным и не обязательно с этим Карпинским.
Вскоре от столовой все разошлись, и они медленно двинулись по поселковой дороге.
– Генеральный назвал Карпинского – Бредфорд,- сказал Гусев своим спутникам.- А Бредфорд фигура мистическая. Реально его никто не видел. Поговаривают, что это лицо владеет мощными производствами в Европе. Осмотрев хозяйство тут, могу предположить, что все эти слухи имеют под собой почву.
– Вы моложе меня,- произнёс Лукин.- Лет двадцать назад была информация, она активно муссировалась в спецслужбах капстран, о существовании в Союзе какой-то секретной программы в разведке. Её, якобы, готовили давно сторонники Андропова, и при жизни он ей уделял максимум внимания. Смысл там был такой. Особо талантливых в финансах и экономике детей обучали по специальной программе и потом внедряли за пределами страны, чтобы они там вели соответствующую работу по борьбе с капитализмом. Горбачев не стал это направление поддерживать и тогда они ушли в свободный полёт. Вероятно и Карпинский один из них. У него в биографии есть Франция и Швейцария. В первой он учился, во второй работал. И возможно, он самый талантливый из той бригады. Как вам такая старая версия?
– Это нельзя обсуждать без надлежащей информации,- ответил Явлинский.- Часто бывая в США, я заметил, что их спецслужбы проявляют к нам повышенный интерес. Связывал это с их боязнью нас. Как-то у меня вышла встреча на одном симпозиуме с бывшим коллегой, который иммигрировал и смог там устроиться на работу в крупную корпорацию. Мы с ним не виделись лет десять. Корпорация занимается созданием программного продукта. Вспомнили знакомых. Кто, где и как. Обычный разговор для таких встреч. В конце он мне сказал по секрету, что его шеф жутко уважает русских. Я ему ответил, что наши программисты котируются во всём мире, мол, будешь уважать. А он мне сказал, что вовсе не по этому. "Ты мне не поверишь, но, по мнению моего шефа, русские нашли золотую жилу и вскоре перевернут мир. Эти русские великие мастера в химии, энергетике, новых материалах и…и",- добавил он усмехнувшись,- "бандитизме". Его словам я не придал особого значения, а про себя подумал, что наши криминальные структуры так расползаются быстро по миру и от них столько шума, что под них уже готовы подложить всё из-за страха. Ко всему у нас смыкается только там, где идёт финансовый поток, из которого хлебают вместе и политики, и промышленники, и дипломаты, и бандиты. А учёные у другого столика, который не обслуживают в нашем ресторане. За него попали врачи и учителя, цвет науки. Я в технологиях не силён, особенно связанных с химией, но заметил, что у них тут нет никаких научных кадров. И не могу понять.
– Это говорит только об одном,- Гусев свернул с дороги к реке, где была видна пустующая лавочка.- Технологии были кем-то разработаны, и раз их в мире больше нигде не применили, то значит они наши, русского происхождения. Скорее всего, их тайно обкатали в скрытом от глаз
В этот момент к лавочке, на которой они только что устроились, подошёл мужчина.
– Здравствуйте!- поздоровался он и представился:- Серов Юрий Иванович, генерал-майор в отставке, разведчик. Вам не надо представляться, вы люди известные. Наверное, я прервал ваш дружеский разговор, извините. Дело в том, что я здесь живу три месяца и всё это время прихожу сюда. Отсюда открывается прекрасный вид окрестностей, и он каждый день иной. Я вас не прогоняю, но и мешать не хочу, если у вас серьёзное обсуждение.
– Наше обсуждение серьёзное, но не секретное,- определил Лукин.- Мы обговариваем увиденное, услышанное и по горячим следам делились впечатлениями. Присаживайтесь.
– Спасибо,- Серов сел на лавку.
– Мы с вами встречались в министерстве иностранных дел,- произнёс Лукин.- Я вас запомнил.
– Раньше я там бывал частенько. По долгу службы. Я сотрудник внешней разведки, а поддержка министерства иностранных дел необходима всегда. И не только нам.
– А тут вы как оказались?- спросил Явлинский.
– Прилетел, увидел и остался. В Москве ничего не держало. Семьи нет, работы нет, вот так и поселился. Вас это удивляет или настораживает?
– С человеком вашей профессии откровенно нельзя, но решусь спросить,- Лукин посмотрел на Серова.- Не Карпинский ли причина вашего пребывания здесь?
– Нет. Не он. Личность этого человека меня не интересует и дело, которое он двигает – тоже не интересует. Это странно будет звучать, но иногда надо уметь прощать кому-то какие-то грехи ради высокой цели.
– Интересно вы рассуждаете,- Лукин боднул головой.- Я считаю, что убийство прощать нельзя, даже если оно совершено ради хорошей цели.
– Вы можете позволить себе так считать. Не конкретно вас имею в виду, а политиков вообще,- раздраженно сказал Серов.- Ничего в мире не происходит само собой. Вы – политики, принимаете решения, которые исполняют другие люди. Любое ваше решение, даже правильное обязательно наталкивается на противодействие. Часто на жесточайшее сопротивление. И льётся кровь, гибнут люди. Не хотите убийств, не занимайтесь политикой. Это не совет, это обозначение реальности. Если вы этого не понимаете, то не тому посвятили свою жизнь. Лично вам, Григорий Алексеевич, скажу прямо в глаза. Вы хорошо устроились. Находиться в оппозиции – не принимать никаких решений. Самая удобная позиция. Только она вас никуда не приведёт. У вас собралась отличная команда, которая пухнет в бездействии. Желаю вам никогда не попасть в исполнительную власть. Я с вами искренен. Все ваши хорошие идеи и проекты можно воплотить только через трупы.
– С кровью ничего хорошего не построить,- отреагировал Явлинский.- Так говорю не я, так говорит реальная история. Построенное на смерти, обречено изначально.
– Тогда будьте любезны, скажите, что в этом мире было построено на добре и любви? Всё строится на крови и всё потом исчезает. И опять её надо лить, чтобы на что-то рассчитывать. Я не сторонник войн и конфликтов. Я вам говорю о тайных и не объявленых столкновениях.
– Ну, конечно!- возразил Явлинский.- Почему бы не убить беззащитную женщину в подъезде. Так, да?