Клан – моё государство.
Шрифт:
Глава 18
В 17.58 в кабинет Скоблева вошёл Давыдов. Присел на стул у стола, тут же раздался стук в дверь.
– Разрешите,- на пороге стоял молодой, выше среднего роста, чисто выбритый капитан-пограничник.
– Входите,- дал добро вместо Скоблева Давыдов и, поднявшись навстречу, пожал капитану руку.- Вот, Анатолий, позволь тебе представить,- Давыдов
– Как угодно,- ответил тот,- мне всё равно.
– Это, Анатолий, тот, кого мы хотели лицезреть. Наш "Несси". Сам. Собственной персоной. Без приглашения и по личной инициативе,- Давыдов смолк.
Скоблев вгляделся в сидящего перед собой. Светлые русые волосы, чуть с дымком голубые глаза, правильные черты лица, прямой нос, широкий подбородок с ямочкой. Он не был похож на того с фотографии. Абсолютно. Сидевший капитан был явно другим человеком.
– Без сомнений? – спросил Скоблев не то Давыдова, не то капитана.
– Да,- Давыдов утвердительно качнул головой.
Скоблев поднял трубку и, набрав номер, произнёс: "Баратов, двух человек ко мне в кабинет. Быстро".
– Не глупи, Анатолий,- Давыдов стал привставать.
– Не надо,- капитан рукой осадил его назад.- Пусть делает, как хочет.- На его лице не дрогнул ни один мускул. Он достал удостоверение, пистолет и положил на стол.
– Во внутреннюю тюрьму,- обращаясь к двоим вошедшим, сказал Скоблев, указывая на вставшего со стула капитана. Тот, заложив руки за спину, двинулся из кабинета.
– Ты своё решение не изменишь?- вставая, спросил Давыдов.
– Нет.
– Тогда бывай. Больше говорить не о чем,- и вышел.
Оставшись один, Скоблев выждал минут десять и потянулся к телефону. Поднять трубку не успел. Звонок опередил его. Это был городской телефон.
– Здравствуй, Анатолий,- голос "шефа" звучал с металлическим оттенком.- Узнал?
– Да, Георгий Александрович.
– "Этот" у тебя?
– Да. Только что отправил во внутреннюю.
– Сделай так. Выслушай и отпусти.
– Почему?
– Так надо. Потом тебе объясню. И не мешкай.
– Хорошо,- после долгого молчания произнёс Скоблев. Услышав его ответ, "шеф" положил трубку.
Скоблев набрал номер начальника внутренней тюрьмы.
– Баратов. Это снова Скоблев. Давай капитана ко мне в кабинет. Накладка вышла,- и отсоединился.
– Вы свободны,- сказал Скоблев сопровождавшим капитана,- а вы присаживайтесь,- обратился к Сашке.
– Хотите знать, почему ваш "шеф" вам так быстро позвонил?- присев на стул, спросил Сашка.
– Мне никто не звонил,- оборвал его Скоблев.
– Ваш "шеф" – дерьмо.
– Сначала я хочу задать вам несколько вопросов,- Скоблев откинулся на спинку стула.
– Условия, Анатолий Давыдович, ставить буду я,- не моргнув глазом, заявил Сашка.- Вы видели пограничников на похоронах?
– Да,- только теперь Скоблев догадался обо всём.
– Это наши люди. Сейчас на поминках они контролируют по меньшей мере два десятка таких чиновников, как ваш "шеф". Хотите крови? – Сашка указал место на столе, где оставил удостоверение и пистолет.- Прошу вернуть оставленное мной.
– Забирайте,- Скоблев выложил вещи на стол.
– Георгий Николаевич Давыдов ушёл давно?- спросил Сашка, забирая пистолет и удостоверение.
– Да. Давыдов ушёл с час назад,- ответил Скоблев.
– Ищите. Разговор будет только в его присутствии. У меня ещё почти три часа, так что я, с вашего позволения, пойду в столовку, поем, с утра не прикладывался, а вы его разыщите. Постарайтесь с ним договориться. Он старик очень гордый, но попытка не пытка,- Сашка встал и вышел.
"Ну и выдержка у этого типа! Ни капли замешательства, тем более испуга. Держится лучше, чем председатель,- Скоблев набрал номер Давыдова.- Сколько попадавших в это здание изменялись в лице, в речи, даже походка их становилась лакейской, а этот ведёт себя, как хозяин. Кушать, видите ли, он захотел".
– Да. Слушаю,- раздался голос Давыдова.
– Георгий Николаевич, извините, это Скоблев. Я прошу прощения у вас за глупость, которую сотворил, кровь ударила в мозги. Прошу вас приехать. Он без вашего присутствия говорить не хочет.
– Я сожалею, товарищ генерал-майор, но уже два месяца я на пенсии, дела комитета меня мало интересуют, прошу вас больше меня не беспокоить. Прощайте.
– Георгий Николаевич, но…,- хотел было продолжить оправдание Скоблев, однако в трубке были гудки. Звонить второй раз было бессмысленно.
"Что теперь? Как поступить? Сейчас я решаю судьбы многих. Если этого не отпущу, многих, как ягнят, порежут, "шефа" в том числе; но это и моя смерть, сотрут ведь так, что пыли не останется. И пускать, не поговорив, нельзя. Больше не будет шанса,- он это чувствовал.- Давыдов не придёт, я потерял его раз и навсегда, не сдержался, и он лишил меня своего доверия. Жёсткий старик. Ну что? Что делать? Всё рушится".
Мысли крутились где-то вне его, роились и снова расплывались.