Клан – моё государство.
Шрифт:
– Двадцать ноль-ноль,- сказал председатель.- Начинайте, Юрий Антонович,- обратился он к сидящему справа от себя генерал-лейтенанту.
– Есть,- коротко бросил тот.- По Солдатову Владиславу Юрьевичу. Все присутствующие, надеюсь, в курсе. Зачитывать всё заключение по исследованию трупа не буду, оно обширное, на двадцати листах, коротко одно: смерть наступила в результате остановки сердца. Препарат растительно-животного происхождения введён через микроскопический прокол либо через ранку возможного пореза. Акт по трупу не дал ни того, ни другого. Аналогичная информация по умершим три дня назад Бончуку и Рогову. Мы сделали по свежим следам эксгумацию, данные почти идентичны. Они все в прошлом были связаны одним делом – сбытом золота. Сейчас их сообщество почти перестало существовать. Привожу короткую справку, составленную оперативной разведкой. В Ессентуках, полтора года назад, два трупа, Борисов Е.К. и Тандык О.Ф., неделей позже в Ялте. Там убийство "Котика", вора в законе, он же – Арсен Мчаян. Это сбытчики золота. По имеющимся у нас данным пять лет назад некая группа, все вышеперечисленные в неё входили, пыталась оседлать одну из сфер подпольной добычи золота в одном из регионов, но неудачно. Было много трупов. Перечисляю: два расстрела в Грозном, один в Орджоникидзе, два в городе Куба – Азербайджан, три в Нальчике, шесть в Баку, семь в Грузии в разных городах. Это всё в 1981 году с августа по ноябрь. Если привязать к делу всех, то получается 37 человек. Не установленные нами убийцы, предположительно нанятые добытчиками, ликвидировали: лидеров, бригадиров, воров в законе, авторитетов. Потом – затишье. По имеющимся данным, сегодняшние трупы – это доплата за прошлое. Тогда нынешним покойным удалось лечь на дно и уйти от возмездия. Сейчас их нашли и убили. Всего же из высшего руководства этой мафиозной группы живых сейчас только двое. Один в Москве, один в Швейцарии. Остальные на кладбище. Солдатов в день смерти был в "Цветмете" и встречался с Пурко (это тот, что остался
– Информация точная,- вставая, начал докладывать генерал-майор, стройный, подтянутый.
– Давай сидя, Александрович,- прервал его председатель.
– Только одно "но",- сказал Камский, усаживаясь.- Пурко застрелился в 9.00 сегодня. Сейчас там работает оперативная следственная бригада. По предварительным данным – самоубийство. Стрелял в висок из личного пистолета ТТ. К сказанному Юрием Антоновичем могу добавить следующее. В 1971 году совместно с военной прокуратурой была образована специальная группа для расследования обстоятельств гибели двух пограничников 715 заставы Маньчжурского погранотряда. Задержанный на границе человек сбежал при транспортировке в Хабаровский аэропорт. Следствие установило наличие стойких каналов по отправке золота, платины, драгоценных камней и другого стратегического сырья за границу. При дальнейшей разработке прокуратура и наш следственный аппарат были выведены из операции. В 1977 году Юрий Владимирович Андропов дал личное распоряжение о создании закрытой оперативной бригады по этому делу, результатов её работы я не знаю. По событиям 1981 года, я вёл следствие, в точности повторилась ситуация 1971 года. Никаких свидетелей, никаких показаний. В 1981 году всё началось с убийства в поезде Москва-Свердловск двух неизвестных, их имена так и не были установлены, но на руках имели паспорта и билеты на самолёт от Свердловска до Иркутска. Паспорта нового образца были изготовлены подпольно и выписаны на лиц настоящих, которые к делу никакого отношения не имели…
– Так. Хорошо,- прервал его председатель.- Об этом не надо, все товарищи в курсе. Прошу, Георгий Николаевич.- Обратился он к сидящему у стены в кресле седому мужчине в гражданском костюме.- Ты вёл эту, созданную Андроповым, секретную бригаду. Информируй.
– Бригада была создана из подставных. Задействовали ряд преступных авторитетов, несколько кланов с Кавказа. Всё шло хорошо и по разработанной нами программе мы стали внедрять в регионах людей для выхода на подпольные структуры, добывающие металл. Этим мы вызвали огонь на себя. Подобраться к себе со стороны каналов сбыта добытчики не давали, всё добываемое шло мимо внутреннего рынка на Амстердам и Лондон. Путь был один – добраться до источника, сесть на шею тем, кто производит, и уже оттуда раскручивать цепочку. В дело были посвящены лишь три человека. До 1980 года всё шло нормально. Но весной 1981 года, когда стали выходить на пешеходные каналы доставки металла к границе, последовала моментальная реакция. Это та самая цепочка убийств, о которой вы говорили. По горячим следам стали ревизировать прииски, артели, артельные бригады, приписанные к карьерам, комбинаты, золотоизвлекательные фабрики. Результатом проверки был документ "Об усилении режимности в работе с золотом от добычи до завода". Выявить же ничего не удалось. Но кое-что, не подлежащее проверке, установить смогли. Сразу после кровавой цепи убийств было отмечено некое шевеление по заводу "Кристалл". Это основное предприятие по огранке алмазов. Всё, что касается цепи до завода, осталось за кадром. Бриллианты с завода шли через компанию "Де Бирс", это монополист в мировой торговле алмазами. Каналы доставки алмазов до завода были в чужом ведении, и скорее всего их обслуживали те самые золотодобытчики. Наверное, это разные "кланы-семьи", получавшие за доставку алмазов валютой на счета за рубежом. Мы выявили порядка 70 таких счетов на подставные лица в банках Швейцарии, Великобритании, Франции, Люксембурга. О Пурко. Утром телефонный звонок, перед самым его отъездом на работу. Мы его "вели" почти ежеминутно. Он знал, что Солдатов уже убит. Как установили, звонок с центральной АТС: "Приготовь задницу на укол, дядя". Это всё. Тот – к сейфу, мои ребята не успели перехватить, стрелялся у них на глазах с криком: "Это конец". Остановлюсь подробнее на убийце. Профессионал это редчайший. "Семья" или "клан" от него не сможет отказаться, хочу в это верить, но не исключено, что его уже нет в живых, а это единственная нить, за которую мы могли бы потянуть. Если жив, уйдёт за границу, он не простой убийца, он умница и знает, может быть, больше кого бы то ни было, так говорит анализ. Возможно, он попытается убить последнего живого члена созданной нами секретной бригады – "Швейцарца". Мы его вывели из игры и отселили в тихий кантон на юге Швейцарии. У ресторана "Пекин" мы снимали кино, однако, лицо своё убийца не показал. Сотрудник Анатолия Давыдовича – Ронд, попал в поле зрения этого профессионала, поэтому Владимира надо выводить из игры, вернуть по прежнему месту службы. Задача у всех одна. Взять этого исполнителя-убийцу любой ценой, искрутиться, но отыскать. У меня всё. Кино приготовили, можем смотреть,- Николаевич коротко взглянул на председателя.
– Что ж. Смотрим и обсуждаем,- поднимаясь, сказал тот, направляясь в просмотровую комнату рядом с кабинетом. Все пошли следом. Расселись. Погас свет. Кино было забавным. Съёмку вели с трёх точек, но ни на одном из кадров не удалось чётко снять лицо неизвестного, который предполагался в убийцы. Все остальные, находившиеся у входа в ресторан, были выявлены и опрошены, по их рассказам и был составлен словесный портрет профессионала. Просматривали три раза подряд, благо моменты были короткие.
– Да…, – сказал председатель.- Действительно профессионально. Я лично ничего не заметил. Дай пояснение, Георгий Николаевич.
– Включите второй отрывок ещё раз,- обратился Давыдов к оператору.- Вот он идёт,- указал он на бредущего по тротуару молодого человека.- Вот приближается к стоящим у входа, вот выходит "Длинный", вот следом Солдатов, Владимир, проходят, этот уже в толпе, пересекает проход, расчищенный ими, и… Солдатов начинает оседать. Оператор, верните чуть назад и остановите. Да-да, вот тут, хорошо. Спасибо. Вот момент. До жертвы два с половиной метра, это подтвердила экспертная замерка, это и есть момент пуска, жаль, что не видно его левой руки. Что главное! Работу как сделал, а? Через шаг Солдатов оседает, а он продолжает движение уже через сходящихся присутствующих, смотрит спокойненько, и виден только его нечёткий профиль. Вопрос. Чем? Ответ. Касания у них не было. Значит, был у него какой-то хитрый игольчатый шарик или просто очень тонкая игла, он пускал её пальцами, как лезвие бритвенное, заметить невозможно, но это неважно. Важно другое. Как подошёл? Вовремя. Была ли у него информация, что выходят? Уверен, что нет. Чудеса. И он ни до, ни после не появлялся в камере. Включили её в 18.30, а выключили в 22.40. Камеры автоматические. Людей наших там не было. У него нюх, как у зверя, интуиция волка. И морду ни разу не повернул, одни профили.
– Надо было камеры ставить иначе,- с огорчением произнёс Юрий Антонович.
– Теперь уж что гадать,- председатель встал,- прошу всех в кабинет.- Когда все расположились, он продолжил:- Мероприятия на дальнейшее. Георгий Николаевич, предлагай.
– Плотно закрыть страну. По всем каналам. Все данные срочным телексом в центр на компьютер. О всех выезжающих, уплывающих, вылетающих. О всех эксцессах на границе. Особый режим на южном направлении. Лагеря и пункты подготовки бойцов для Афганистана. Рейсы военной авиации, автокараваны. И ни в коем случае не брать. Упаси Господь пытаться это сделать. Мы должны его выявить и отследить, чтобы прибыла группа захвата. Это, пожалуй, коротко. Подробно завтра к семи часам утра.
– Всем обдумать. Утром в 7.30 представить соображения, подготовить подробные информативные карты, остальное устно, сразу и обсудим,- председатель сделал жест, что все свободны, встал из-за стола и за руку попрощался с каждым.- Георгий! Задержись,- коротко бросил он Давыдову. Помолчав минут пять, председатель, вздохнув, спросил:- Что, Николаевич, всё действительно так серьёзно? Ты ничего не приукрашиваешь? Или, может, что утаиваешь?
– Во всё посвятить я не могу даже тебя. Чревато. Но, чтобы ты был в курсе, слушай. Дело это было закручено Андроповым на свой страх и риск. Разрешения сверху ему никто не давал. Потом он его контролировал, став Генеральным. После смерти Юрия нас свернули. Нынешний дал ему тихий ход. Подозреваю – он сам побаивается. Основное в следующем. Бриллиантами в верхах испачкались многие. Снабженцы – пешки в этой игре. Их приберут, как только пойдут связи в высший эшелон. Отдать же курьерскую часть, а её делала неизвестная даже в верхах клановая семья, не в силах никто, её не знают. "Клан" этот надо найти. Во-первых, этот препарат, ему, как сказали эксперты, нет цены. Это синтезированное вещество паралитического действия. Путь к хозяину вещества через этого убийцу. Во-вторых, их сеть, если выйдем, даст хорошую "казну". Это даже весомее, чем первое. Ведь это финансы огромные и неизвестные. Скрытое финансирование теперь необходимо, как воздух. И здесь опять этот парень. Ты представляешь – столько времени пусто и вдруг он. Единственная ниточка. И, в-третьих, сам этот профессионал. Его готовили. И готовили добросовестно. Как, по какой системе, кто эти люди, родившие на свет этого монстра? Этот парень работал уникально. Вероятно, уровень его аналитического мышления многократно выше обычного. Мы знаем его как убийцу, а я уверен, что он более высокого ранга, и работа по ликвидации для него так, мелочь. Столько лет и ни одного прокола. Чувствуешь? Я занимаюсь этим делом уже десять лет. Пустота. А ведь этому парню, по нашим данным, не больше двадцати пяти. Значит, десять лет назад
– Георгий, верю тебе, но после того, что ты сказал, боюсь долго не протяну, сожрут. Вот поэтому я тебя и прикрою. Приноси завтра в 6 утра. Всё, что потребуется, я подпишу,- закурив, он добавил.- Задал ты мне задачу. Ночь бессонная предстоит.
– Спасибо! Знал, что поймёшь,- сказал Давыдов, пожимая руку на прощание,
Глава 3
Москва. Конец августа. Домодедово встретило, как всегда, людской суетой, грязью, бранью и жадными до лёгких денег глазами московских таксистов. "Всё как прежде,- думал он.- Ничего не меняется в этом городе-государстве, даже запах и тот прежний, особый, московский, который невозможно перепутать, даже закрыв глаза. Да! Это и есть визитка городов – запах". Он мог без труда по запаху определить те города Союза, в которых приходилось бывать. Их было много, но он ни разу не ошибся. Порой его корёжило оттого, что он перестаёт называть в себе самом города их именами, а подсознательно называет их запахами. Город цветущих акаций. Город клопов. Папироса, которую он курил, еле слышно потрескивала. Он не спешил, медленно оглядываясь вокруг, наслаждаясь после шестичасового перелёта дымом, ждал, когда объявят получение багажа. "Непрошенный гость – хуже татарина". Поговорка, которую он не любил, сейчас приобретала точный смысл. Он был нежелательным гостем в Москве. Его приезды в этот мифический рай всегда заканчивались кладбищами для тех, по чьи души он прибывал. Так будет и сейчас, обыденно, как всегда, просто, как прежде, так, как было уже неоднократно. Умерев много лет назад, он продолжал жить, тихо и неприметно, выполняя черновую работу "братства". Лишь смерть людей оттеняла его присутствие на земле надгробными плитами и похоронными процессиями в малых и больших городах. Он не любил городов. Особенно Москву. Столица напоминала ему свалку отбросов, здесь царили пороки и ложь, здесь процветали беспардонное хамство и подлость, прикрытые фасадами модных театров и государственных учреждений да разговорами о морали и нравственности. Ему становилось не по себе, когда очевидные хамы призывали к возрождению духовности. Жалость. Вот что он испытывал ко всем, кто живёт в этом городе: и к хозяевам, и к холопам. У каждого свой удел и свой шесток.
Объявили получение багажа. Он медленно двинулся в сторону нужного сектора. Его сумка и кейс выехали по эскалатору почти сразу. Подхватив поклажу и сверив на выходе талоны, он вышел из здания вокзала, направившись к парковке автобусов. Подскочивший таксист, получив на своё предложение "за стольник до Москвы" ответ, понурив голову, отошёл от него, матерясь. Ему не жалко было денег, просто дело требовало точного соблюдения определённых правил и, в частности, обязательное пользование общественным транспортом. Такси вообще исключалось как средство передвижения, а нарушать заведённый когда-то порядок он себе позволить не мог. Автобус шёл ходко, плавно покачиваясь, и за полтора часа донёс его до Таганки, где он провалился с толпой в зев метро. Спустя ещё двадцать минут он стоял, заполняя бланк поселения в неприметной ведомственной гостинице по улице Воровского, у которой не было названия, и знали о ней лишь те, кто работал в отрасли и, по роду работы, часто приезжал в Москву по делам. Номер был на двоих. В одиночных апартаментах селили элиту, ему этого не надо было сейчас. Сосед отсутствовал. Приняв душ и включив телевизор, он лёг на свою кровать. Шли новости. Диктор сообщила о столкновении судов в Чёрном море на внешнем рейде Севастополя, о гибели пассажиров теплохода "Нахимов". "Чернобыль, теперь "Нахимов", и так всё время у нас. Мы без аварий, как без хлеба, так же, впрочем, как и без врагов внешних и, особенно, внутренних, не можем жить, ещё больше мы не можем без крови и смерти. И это не коммунистическая идея тому виной, это наша внутренняя предрасположенность, природная, из века в век, если не чужая, так своя собственная кровь должна пролиться. Не можем мы без панихид и проклятий, запоздалых раскаяний и новых смертей. Это – мы. Это – наш образ жизни",- промелькнуло у него в голове. Он встал, выключил телевизор и снова лёг. Спать не хотелось, но полежать после многочасового сидения в самолёте, а потом и в автобусе было приятно.
Глава 4
Всё произошло мгновенно. Без крика и лишней суеты. Телохранители подхватили его грузное тело, вдруг начавшее оседать и заваливаться, ещё не подозревая, что подхватили покойника. А он медленно, прикурив от зажигалки и затянувшись, побрёл к станции метро "Детский мир". "Минут через пять очухаются,- подумал он. – Это слишком поздно". Лица двух сопровождавших "толстяка" были ему знакомы. Высокого он видел год назад в Ялте, а плотного, коренастого, помнил по фото. Коренастый был личным телохранителем и начальником службы охраны "толстяка", такая была собрана на него информация. Длинный, бывший цеховик, из уголовных, сумевший подняться в верха или приближённый кем-то за заслуги, и занимал пост бригадира в группировке. В Ялте он работал в смешанном прикрытии, на большой сходке. На случай провала или непредвиденных разборок должен был потащить на себя срок. "Бумага", так в среде уголовных авторитетов называли эту категорию людей, ибо их отдавали на заклание, хотя они сами об этом ничего не знали. В дела их особо не посвящали, давали простую тупенькую работу, не более, так, чтобы срок не очень вышел большой, и чтобы сдать никого не смогли, даже если бы и хотели. Вагон поезда качало, на подъездах к станциям подмаргивал свет, состав проходил электроразъёмы. Он продолжал в памяти просматривать материал по только что совершенному убийству. Крепыш из охраны не тянул на всё имевшееся у него в памяти. Этого раньше не случалось. Мысль вдруг спуталась. В середине вагона двое молодых крепких ребят развязно приставали к девушке. "Абитуриентка. Нет. Уже студентка-первокурсница,- отметил он, продвинувшись к ним вплотную.- А эти – москвичи, шпана". Народ молчаливо созерцал. Желание вступиться отсутствовало. "Люди, люди, какое же вы дерьмо. Вы начинаете кричать "караул" лишь в случае, когда вас самих режут, и то не всегда". Поезд тормозил, когда он ударил обоих, причём сразу обоих, ударил зло и больно, так, что оба согнулись. Как только двери открылись, он вытолкнул их на перрон. Народец медленно стал выходить вслед вывалившимся хамам и выражать в его адрес плохо скрываемую брань, становясь на защиту пострадавших деток-переростков. "Вот так всегда,- усмехнулся он про себя.- Виноват тот, кто бьёт сволочь по роже. Удивительно, но в жизни это именно так". На следующей станции он вышел и пересел в поезд обратного направления, ему было необходимо ещё минут сорок пробыть в подземке. Мысль о крепыше вернулась. Продолжая анализ, он отметил для себя интересную деталь. Ноги этого человека двигались необычно. И эту походку ему не с чем было сравнить, это-то его и насторожило. Всё остальное укладывалось в рамки профессиональной подготовки. И поправленный, вроде невзначай, до момента подхвата пистолет; и взгляд, брошенный по сектору присутствия, кстати, он из этого хваткого взгляда не выпал; и хват под руку оседающего "толстяка" одной рукой, вторая свободно; и тело, поставленное в моменте подхвата из расчёта окружающей обстановки, на случай возможного нападения. Молодец. О нём было известно только то, что он появился недавно. Чей? Выяснить не удалось. По паспорту Георгий Сергеевич Ронд, двадцати семи лет. "Этот братец имел хороших учителей, не просто хороших – отличных. Но готовили его люди явно другого фронта. У него отсутствует реакция на смерть. А её невозможно привить в центре подготовки, она приходит с опытом. Если бы это была звуковая смерть, то есть с выстрелом, он бы среагировал мгновенно (стал бы стрелять или нет – другой вопрос), но на беззвучную смертушку его не готовили. Молодость не исключает наличие опыта, но и не предполагает его с потолка. Скорее всего, это человек даже не безопасности, им не подготовить такого профессионала, у них на лбу их звания и должности прописаны, а этот тёмен совсем,- заключил он для себя.- И внёс тебя в свой реестр. Это плохо, но это так. Значит, тереться возле кладбища нельзя. Дней пять спустя навещу покойника,- решил он.- Обязательно надо проинформировать своих. Провалы не нужны никому. Если "толстяк" подсел, или его на чём-то подцепили гэбэшники, получится крест. Это значит, мне придётся играть в две игры или в три. Ещё хуже, если я кому-то спутал картишки, и спутал сильно, мало ли в какое дерьмо мог этот бугай влезть. И получается, что я тоже в дерьмо ступил, а КГБ такого не прощает, будет копать, как роторный экскаватор. Мне придётся лечь на дно, возможно, надолго или отправиться в Европу. Кто же любит, когда ему наступают на ноги в собственном доме? А я что – в чужом? Я тоже в своём. Выходит, сочтёмся. Хотя, по правде говоря, я устал порядком, и отдых в мне не помешал бы".