Клан Одержимого
Шрифт:
Но тут же ощутил, как чьи-то сильные ладони легли мне сзади на плечи и пригвоздили меня обратно к скамье.
— Сядь. — Бартель Тиельманс равнодушно посмотрел на меня и не ответил на рукопожатие, — братья побудут с тобой до полночи, они проводят тебя к трактиру.
Я посмотрел назад и увидел двух крепких монахов стоящих справа и слева от меня.
Я не слышал, когда они вошли в трактир и как подкрались ко мне со спины.
Их стальные взгляды и суровые выражения лиц, говорили
Если им одеть черные плащи и макси, то можно запросто спутать этих инквизиторов со вчерашними убийцами.
Один из них вытащил мой нож и передал его Бартелю.
— Будем считать, что это трофей. Плата за твою дерзость. Он убрал нож за пазуху.
Монахи подобрали полы, перешагнули через лавку и уселись у меня по бокам.
Бартель Тиельманс встал из-за стола подозвал трактирщика, приказал ему закрыть заведение и никого не пускать пока наша троица — я и двое монахов, не уйдем. Он вознаградил его серебряной монетой.
Хозяин кабака остался доволен не задавал лишних вопросов.
Так мы просидели несколько часов. Я пытался разговаривать с монахами, но они соблюдали гробовое молчание.
В конце концов мне это надоело, и я умолк.
Предыдущая ночь выдалась бессонной, я сложил руки на столе, и спрятав в них лицо сидя уснул.
Один из монахов растолкал меня затемно. Второй стоял рядом. Он сунул мне в руки монашеский балахон с капюшоном.
Дождавшись, когда я натянул на себя одеяние, он безразлично указал пальцем на капюшон.
Я накинул капюшон на голову и теперь мы все выглядели как монахи.
Чтобы меня узнать прохожему пришлось бы подойти и заглянуть мне в лицо с близкого расстояния.
Пока я облачался первый подошел к двери, выглянул чтобы понять безопасна ли дорога. Он посмотрел на нас и кивнул.
Второй из монахов легонько подоткнул меня к выходу.
Я молча кивнул в ответ и направился за первым к двери.
На улице было немноголюдно. Редкие прохожие уступали нам дорогу, не испытывая нам ни малейшего интереса.
Мы быстро миновали крепостные ворота и за стенами после моста, я увидел человека с факелом в руках.
К коновязи были привязаны три осёдланные лошади.
Один из монахов так же молча подошел к одной и лихо вскочил в седло. Второй кивнул мне в сторону лошадей.
Я заволновался от того, что никогда не ездил верхом, но напрасно. Тело все сделало само за меня. Я так же ловко оказался в седле, как и первый монах.
Мне было невыносимо тоскливо от мысли, что через некоторое время я вернусь в свое неуклюжее тело калеки в Москву.
Но я отогнал от себя грусть и огляделся по сторонам.
В свете луны
Маленькие каменные домики со светящимися окнами и дымом идущем из труб, напоминали новогоднюю сказку.
Стены и башни замка выглядели, как из рыцарского романа, а окружающая природа выглядела загадочно и торжественно словно собиралась меня провожать.
Человек с факелом отвязал лошадей и пошел в сторону ворот.
Мы тронулись в путь. Проезжая по Розенлаарю, я увидел дом Ван Дейков. В окошках горел свет.
Значит дом не сгорел полностью и его смогли потушить. Меня это подбодрило.
Мы ехали шагом и примерно за полчаса добрались до подножия холма, где вчера я собирался держать оборону от своры собак, в итоге пронесшихся мимо меня.
На вершине холма находился трактир «У Оленя»
Монахи остановили лошадей.
— Слезай, — впервые за день обратился ко мне один из них. Я спешился.
— Дальше пойдешь сам, нам туда нельзя. В полночь пробьет колокол — дальше ты знаешь. Но давай без глупостей, не вздумай бежать, мы тебя тут же к праотцам отправим. Да и некуда тебе бежать дальше лес, а внизу мы. Тебе понятно?
Я смотрел на их капюшоны, которые скрывали лица.
— Понятно. Ну давайте, мужики, счастливо оставаться! Спасибо за прогулку. С вами было приятно поболтать.
Монахи не отреагировали на мои слова.
Я похлопал свою лошадь по шее, ощутив ее гладкую теплую шерсть и зашагал сторону трактира.
Было свежо и уже тянуло дымком. Видимо, трактирщик наверху уже разжигал костер.
Скинув капюшон с головы на плечи, я разглядывал ночное небо.
Я поднимался по тропе без особых усилий, думая о предстоящем возвращении в Москву.
Когда я взошел на холм, то увидел трактирщика и его жену, суетящихся у уличной коптильни.
Рядом с коптильней стояли мешки с опилками для копчения, и разделанная полутуша.
Они не удивились моему появлению и поздоровались со мной.
— Привет Девитт, почему не спишь?
Я посмотрел на этих бедолаг, вспомнив, что говорил об их судьбе Бартель Тиельманс.
— Доброй ночи. Мне не спиться я решил прогуляться.
— Желаешь поесть или пива? — трактирщик был поглощён занимающимся огнем и не смотрел на меня.
Его жена сновала между уличной коптильней и трактиром, вынося снедь и нужную посуду.
— Сегодня за счет заведения.
— Пожалуй нет, я сыт, спасибо… — я смотрел на этих добродушных людей и мне стало не по себе от того, что мое отбытие должно было стать причиной пожара, в котором они сгорят.