Клан Патрика Том 2
Шрифт:
— Наш аналитический отдел тоже склоняется к таким выводам, — улыбнулась Эмма.
Олле Толсен знал всё заранее, и они договорились, что он поддержит свою племянницу, высказав на совете выводы самой Эммы, но сделает это так, как будто это шло от него самого.
— Вилами по воде писано, мы не можем строить наши планы на основе простых догадок, — поморщился Антонио Индзаги.
Род Индзаги недолюбливал род Толсенов, и они зачастую спорили на совете, но сейчас Антонио был прав. Судя по всему, идёт крупная игра, а они не знают всех правил. И если влезть сейчас, то можно хорошо огрести.
—
— Так что ты предлагаешь, Юрген? — спросил Антонио. — Хотелось бы конкретики.
— Мы устраним парня и спишем всё это на русских. — помолчав, сообщил старейшена — А там уж пусть русские бодаются с Императором.
— А сами русские не догадаются это сделать? — поинтересовался Антонио.
— Боюсь, когда они решат это сделать, будет уже поздно. Вспомните, как стремительно парень умеет нагнетать ситуацию; боюсь, русские будут лишь тушить пожары, которые будет поджигать Патрик, и им будет не до него.
— И как же мы это сделаем незаметно? — с сомнением спросил Антонио. — Если парень играет в связке с Императором, боюсь, незаметно устранить его не получится.
— Есть у меня одна идея, — улыбнулся Юрген, — там в песках Калахари находится схрон Ушедших. Ничего интересного, просто какая-то библиотека, написанная на мёртвом языке Ушедших. Куча экспедиций уже исследовали этот объект. Местные почему-то называют это «Вратами Ушедших», но там действительно ничего нет, только книги. Так вот, мы отправим нашего подопечного на этот объект.
— И как это поможет нам его уничтожить? — удивился Эндрю Шульц, глава рода Шульц.
— Как вы знаете, чтобы попасть на объект Ушедших, нужно иметь активированный источник. Только одарённым была дана привилегия прикоснуться к древней мудрости. Объект Ушедших реагирует на источник и пропускает внутрь. Тот же самый механизм работает и в обратную сторону, чтобы выйти из объекта. И если мы используем «Сеть Бога», то наш препарат полностью блокирует источник парня, и выйти он уже не сумеет.
Препарат «Сеть Бога» широко использовался лекарями при лечении повреждённых источников. Сеть гасила сам источник на определённое время и давала возможность лекарям спокойно проводить лечение, иначе мог возникнуть спонтанный выброс энергии. Йдакий рубильник, который выключал на время источни.
— А как же он войдёт туда, если его источник будет неактивен? — задала очевидный вопрос Эмма.
Она не была лекарем и не знала всех нюансов их работы.
— Ерунда, можно сделать смесь с отложенным эффектом, — махнул рукой Тони. — Только всё равно у меня не сходится, ну подождёт он, когда эффект спадёт, и выйдет.
— Максимальный срок — месяц. Месяц без еды и воды? Никто не сможет выжить там.
— Всё равно как-то это уж очень притянуто за уши. А если он возьмёт с собой воду и еду? Или придумает ещё что-то? И даст гарантию, что его источни будет неактивен месяц. Мы даже не знаем его уровень, а ведь чем сильнее источник, тем слабее действует препарат.
Юрген оглядел присутствующих. Говорить или нет? Похоже, выхода у него не было: чтобы уговорить собравшихся, ему
— Тот объект имеет одну особенность, точнее, две, — после паузы произнёс он. — Первая особенность: это единственный объект, из которого нельзя ничего вынести. Дверь просто не откроется, если кто-то попытается вынести оттуда предмет, именно поэтому он так и стоит неразграбленный. Ну а вторая — не знаю для чего Ушедшие это сделали, но время там течёт по-другому. Один день, проведённый внутри объекта, равен одному году в нашем мире. Именно поэтому его и называют вратами: местные верят, что они переходят в мир Ушедших, где время течёт медленнее, и ты можешь там прожить вечность. И именно поэтому этот объект никто досконально не изучал: неприятно, знаете, просто так терять года жизни. Так что, если Патрик проведёт там месяц и останется в живых, то в наш мир он выйдет через тридцать лет, и будет ему под пятьдесят.
Члены Малого Совета пребывали в шоке; такого они никогда ещё не слышали.
— А откуда ты это знаешь, Юрген? — оправившись от шока, спросил Тони.
— В молодости я провёл там десять дней, пытаясь разгадать записи. Десять лет жизни, потраченных в пустую, — с горечью ответил Юрген.
****
— Значит так, пока вы тут прохлаждались, кто-то усиленно работал, — произнёс я и оглядел своих студентов.
Бедолаги только что оправились от лихорадки, но выглядели, прямо скажем, не очень: бледные, похудевшие и с полубезумными взглядами. Жизнь студента не сахар — приходится питаться, где придётся, и чем придётся, а тут ещё и лихорадка. И как результат, передо мной сейчас сидело пять мешков с костями. Я вздохнул: ну и помощники мне достались. Мне теперь их откармливать нужно, а не работой загружать. Но выхода нет, за всем я просто не успею проследить.
— Первый этап прошёл на ура. Обстановка в стране нестабильна: инфляция, безработица растёт, легитимность власти поставлена под вопрос, в народе брожение. Теперь мы переходим к следующей фазе. Я называю эту фазу "Доколе?". Народ должен начать задавать неудобные вопросы, а мы должны вложить народу лозунги. У кого есть идеи, какие лозунги мы будем использовать в нашей предвыборной кампании?
— Демократия, равенство? — робко спросил один из парней.
Я с сожалением посмотрел на него. Чему их там учат в их университетах? С такими лозунгами над нами вся Африка будет смеяться.
— Если бы мы были представителями либеральных течений, то, возможно, мы бы это использовали. Но увы и ах, наш электорат далёк от равенства и братства. Он жаждет, чтобы у соседа корова сдохла, и просто не поймёт таких лозунгов. Он посмеётся над нами и отдаст свой голос другому кандидату.
— Поэтому мы будем использовать такие лозунги, как "Грабь награбленное" или "Чтобы не было богатых" — продолжил я.
— Вы хотели сказать, чтобы не было бедных? — вновь подал голос студент.
— Бедные — это наш электорат, зачем использовать лозунги против нашего электората? — искренне удивился я. — Нам надо обозначить тех, кто виноват во всех их бедах. Мигрантов тут нет, поэтому мы пойдём по пути социального неравенства. Вам понятно?