Клан Пепельного Шторма: Изгой
Шрифт:
Учитель скривился:
— Для служанки? Сейчас прикажу выделить ей комнату в доме прислуги, а там, наверное, кого-нибудь пришлют.
Неопредленность и пренебрежение в голосе Мирэ не понравились Рэму. Он решительно сказал:
— Нет уж. Она моя личная служанка и будет жить рядом со мной. В моей комнате, если у вас нет свободных.
Мирэ удивленно вскинул брови, но больше ничего не сказал. Вслед за ним юноши прошли через ворота. Двор был устроен на восточный манер, с несколькими маленькими внутренними
— Обустраивайтесь. До завтрашнего утра вы свободны.
Багровая вспышка — и учителя и след простыл. Слуга с обожанием посмотрел на то место где только что стоял Мирэ, а затем повел новых жильцов в правое крыло.
Им выделили две комнаты по соседству на втором этаже. Окна выходили в красивый сад с небольшим прудом, в котором шевелили плавниками огромные ленивые рыбы. Слуги постелили для Ри на полу. Игу осторожно опустил свою ношу на матрас. Когда они остались одни, Рэм осторожно коснулся лба девочки и сказал:
— Как ты думаешь, что с ней?
— Все, что угодно, — развел руками Игу. — Помнишь, в каком состоянии мы ее нашли? Ее болезнь и до этого была странной. Как и она сама.
Рэм задумчиво кивнул, а затем вспомнил про татуировку на плече девочки. Осторожно расстегнул рубашку, отвел в сторону белые пряди, и посмотрел на ее плечо. Первое, что ему бросилось в глаза — рисунок больше не был черным. Цветы глицинии на ней были сиреневыми, будто живые. Казалось, что они вот-вот начнут колыхаться под порывом ветра.
— Вроде эта штука была черной, — нахмурился Игу.
— Да, — подтвердил Рэм. — Возможно, это связано с тем, что она передавала ее мне.
— Передавала тебе? — не понял Игу.
Пришлось рассказать ему о том, что произошло на экзамене. О своих противниках, жжении в плече и ползучей татуировке. Тот выслушал это все молча, а затем с подозрением посмотрел на слепую.
— Она может быть опасна для тебя, Рэм, — серьезно сказал Игу. — Я никогда не слышал о подобной магии. Что, если она — не человек?
— А кто же? — резонно возразил изгой. — У тварей из нижнего мира нет тени и нет дыхания. Да и выглядят они совсем не так, как люди. Ри дышит, ест, пьет, и ведет себя, как человек.
“Пусть и не всегда как слепая,” — мысленно добавил он про себя. Высказывать эти соображения Игу почему-то не хотелось.
— Тогда что это за магия, Рэм? — не согласился друг. — Ты когда-нибудь слышал о живых татуировках? И где тогда татуировка ее клана? Все маги принадлежат кланам. Клановая татуировка помогает управлять магией. Ее наносят, как только в ребенке просыпается магический дар. И выжигают при отречении. Остается шрам. Она лечила тебя, но шрам остался.
Взгляды юношей обратились к белой коже на шее девочки. На ней не было и следа татуировки или шрама.
— Может, ее растили вдали от кланов? — предположил юноша. — Какой-нибудь потерянный ребенок.
— Кто в здравом уме пойдет на такое? — покачал головой Игу.
— Не все из нас в здравом уме, знаешь ли, — мрачно сказал Рэм.
Игу встал и начал нервно мерить шагами комнату.
— Давай вспомним все, что нам известно. Похоже, ее атаковал какой-то маг. При этом она выжила. Сгорела только одежда. Что исключает у нее наличие огненной точки силы — одежда у огненных не сгорает. Их магия воспринимает ее как часть тела.
— Ее атаковал кто-то из огненных, она может обладать водной магией, — предположил изгой.
Игу покачал головой:
— Давай подумаем о тех способностях, которые она уже проявила. Выжила в огне — раз, рисует сажей на стене — два, лечит прикосновением — три, чувствует враждебную магию и ловушки — четыре, живая татуировка — пять. Кстати, может, она просто всю магию растратила?
— Возможно, — с сомнением сказал Рэм. — И что нам тогда делать?
— Полежит, придет в себя, — пожал плечами Игу. — Как и в прошлый раз.
— Кстати, твари из нижнего мира не могут никого лечить, только вредить. Так что эту версию исключаем. Я все-таки думаю, что она просто потерялась и росла без клана. А магией управляет по наитию.
— Потерялась? Ты в своем уме, Рэм? сам подумай, что было бы, если бы в клане Хенсо пропал младенец?
— Всякое бывает, — продолжал гнуть свою линию изгой. — Вдруг ее существование скрывали от враждебного клана…
Игу не удержался и фыркнул:
— Лайна слишком часто пересказывала тебе ту чушь, которую читает. Такое бывает только в книжках.
— Знаешь, до последнего времени я считал, что братьев-близнецов тоже убивают во мнимой борьбе за власть только в книжках. Но на похоронах моего отца ты стоял рядом со мной.
В комнате воцарилась тишина. Обоих юношей одолели воспоминания. Все произошло слишком быстро. Смерть отца, обвинения дяди, изгнание, побег через все королевство. Жизнь менялась слишком быстро. И Рэм чувствовал, что очень устал от этих перемен. но деваться было некуда. нужно было выжить, чтобы исполнить свой долг.
Наконец, Рэм запахнул рубашку Ри и подвел итог:
— Пусть лежит здесь. Будем надеяться, что она придет в себя, и ее жизни ничего не угрожает.
Игу кивнул и ушел в свою комнату, обустраиваться. Скоро слуги принесли обед. Рэм съел все, что было на подносе, не чувствуя вкуса. Беспокойство за Ри на короткое время отодвинуло усталость, но теперь она навалилась с новой силой. Опустошив тарелки, он залпом выпил какой-то бодрящий напиток, рухнул на постель и уснул, стоило его голове коснуться подушки.