Клан Разящего Когтя

Голубина Елена

Добравшись до места назначения, я почувствовала уже знакомую мне волну потустороннего холода, пробирающую до костей. Невольно поежилась и осмотрелась. Визуально лес был повсюду одинаков. Большой концентрации не требовалось, чтобы нырнуть с головой в мир тонких материй. Дарк и Макс подхватили меня под руки, чтобы подстраховать на случай, если я начну спотыкаться. Как показала практика, реальный мир и тонкий могут разительно отличаться если дело касается разных времен, не говоря даже о таких вещах, как сезонность. Все вокруг замерло. Мир начал перетекать из одной реальности в другую, меняя краски. Очертания окружающей среды деформировались. Снег исчез, зато на его месте выросла зеленая трава. Деревья из высоких многолетних превратились в совсем молодые. Теперь тонкий мир предстал в цветной вариации, линии стали четче, детали прорисовались основательнее. Похоже

мой дар прогрессировал. Я качнула головой, картинка тонкого мира не исчезла, став устойчивой. Раньше стоило только сделать резкое движение, и видение пропадало, теперь все иначе. Сделала мысленную команду вернуться обратно, и перед глазами снова предстал снежный МракХоулд. По аналогии вернулась в тонкий мир. Нашла для себя любопытный факт- в нескольких местах изображение было размыто или вовсе просвечивало, объекты раздваивались. И существовала зона особой четкости, вот здесь все оказалось очень детально. Призадумавшись, сделала выводы — след преступления — это всего лишь обрывки из памяти, а значит, он может иметь некоторые шероховатости. Например, кровяной порез на теле невесты и элементы ее одежды хорошо просматривались. На фоне, сквозь тонкие сосна еле заметно виднелся дом. Понять, что это был именно дом, можно было лишь по нечеткому силуэту с большой трубой, торчащей из крыши. Ворсинки травяного покрова были хорошо заметны только вокруг жертвы и оборотня, склонившегося над ней. Дальше все размывалось. Цепким взглядом осмотрела порез в виде когтей на теле невесты. Пригнулась, почувствовав, как руки сопровождающих меня поддерживали. Образ росчерка когтей, что был на самом деле вырезан острым предметом, был точь-в-точь как на жертвах в новом времени. Теперь я это видела определенно. Возможно, тот, чьи эмоции зафиксировали след преступления, и был настоящим убийцей. Ведь магические метки он ставил по памяти. Ожерелье, вырезанное из кости, было абсолютно таким, как у мастера Ютара, только в тонком мире оно кроваво-красное. Я выпрямилась, задумчиво поморщившись. Итак, кто же мог мстить за жертву? Ответ мог бы быть рядом с тем домом, который я увидела в виде размытого объекта. Есть же вероятность, что он принадлежал Роксане? К тому же, мастер Ютар рассказывал, что колдун убил свою невесту, когда та пыталась сбежать со свадьбы. Решительно зашагала в сторону дома, видение тут же растаяло, перед глазами возникла реальная картина заснеженного пейзажа.

— Куда? — поинтересовался Бенедикт. Он был все время рядом, пока я рассматривала след преступления.

Дарк, удерживая меня за локоток, пошел за мной молча. Приятно было ощущать, как заботливо прикасался ко мне оборотень, словно к хрупкой вещи. Макс остался стоять, полностью доверив меня в руки черноволосого.

— Кажется, там был дом Роксаны, — указала я, — хочу посмотреть следы там.

Бенедикт одобрительно кивнул, а я решилась уточнить:

— Могу ли я, при желании, подключить к своим видениям других?

— Можешь, — подтвердил Бенедикт, теперь он шел в ногу со мной, — но это опасно. Если ты в момент слияния твоего сознания с тонким миром, допустишь вмешательство другого существа, ты станешь как голое дитя. Абсолютно беззащитна. Твои мысли, психика, даже твое тело раскроются. И если подсоединяемая сущность имеет плохие намерения, это плохо кончится. Никого и никогда не допускай в свою голову! Кроме того, даже если у подсоединяемого нет к тебе претензий, и плохого оно тебе не желает, есть вероятность случайного повреждения рассудка.

— Ясно, — кратко ответила я и остановилась.

Накатил другой спектр эмоций — тянущий, пронизывающий и очень болезненный. Я схватилась за сердце, хотя с ним было все в порядке. К горлу подкатил комок, затрудняя дыхание. Дарк это тут же заметил, развернул меня к себе:

— Амалия, что происходит? Ты побледнела… — в глазах оборотня читался испуг. Он, действительно, за меня переживал.

Я улыбнулась краешком губ. Уверила, что все в порядке, и позволила тонкому миру заменить реальность.

Светлая летняя пора. Сосна, совсем еще малютки, растопырили изумрудные ветки. Сквозь высокую траву деревца еле виднелись, но в далеком будущем им предназначено было стать высокими величественными долгожителями. А пока поля с осокой заполняли в основном ромашки. Светловолосая пухлощекая девочка держала в руках венок из белых цветов. Она старательно выплетала длинную косу ромашек, от усердия сморщив лоб, на губах значилась победная улыбка. Словно дитя хотела доказать кому-то свою способность плести красивые венки. На девочке было очень милое хлопковое платьице

со вставками из крученого кружева. Невинные голубые глазки озорно поблескивали. Судя по всему, этой девочке суждено было вырасти в красавицу. Об этом говорили тонкие черты лица, пухлые розовые губы и густые золотистые волосы. Я залюбовалась своим видением, внутри же лавиной нарастала грусть. Словно я — это тот человек, который до одури скучал по этой девочке. Я шагнула вперед, видение размылось. И тут же картинка изменилась, как в калейдоскопе. Девочка подросла, здесь ей было на вскидку лет десять. Вниз по ее плечу спускалась толстая золотая коса. Глаза, полные синевы, радостно смотрели куда-то вдаль. Юная леди сидела на качелях, привязанных с помощью каната к толстому суку и тянула ладони к солнышку, словно хотела их нагреть. Из моих глаз непроизвольно потекли слезы. Тоска нахлынула, сжимая сердце. И я не могла этому препятствовать. Дарквуд кричал мне что-то, но я слышала лишь отголоски, погруженная с головой в видение. Кто-то тряс меня за плечи. Тщетно. Вынырнуть из тонкого мира не выходило. Я шагнула дальше. Как и стоило ожидать, возникло другое изображение. Здесь девушка уже была взрослой. Красавица, облаченная в белоснежное свадебное платье, стояла на пороге дома. Безупречное лицо ее было искажено печалью. В глазах, наполненных слезами, затаилась надежда. В руках девушка держала белое ожерелье из кости, сжав его в кулачках. Щемящая тоска разрывала меня изнутри, выливаясь в бурлящие потоки обреченности и безудержной ненависти. Я начала падать на колени, но чьи-то руки вовремя меня подхватили, не переставая трясти. По моим щекам бежали ручьи слез. Остановить все это я была не в состоянии.

— Амалия, очнись же ты наконец! Амалия! — рычал Дарквуд, болезненно сжимая мои плечи. — Бенедикт! Сделайте что-нибудь. Она не в себе!

Тонкий мир растворялся неохотно, буд-то не желал меня отпускать, но я настояла, мысленно дав себе команду вернуться в реальность. Сработало. Заметив, что взгляд мой стал осознанным, Дарк облегченно выдохнул, ослабив хватку. Кажется, оборотень перестарался, и теперь мои плечи будут покрывать синяки.

— Вернулась? — спросил Бенедикт, обеспокоенно всматриваясь в мои зрачки. Я кивнула. — Дар твой слишком стремительно развивается. Не зная как его контролировать, можно потерять себя.

— Что ты видела такое? — Макс казался испуганным. — Я еще никогда не видел, чтобы медиум так реагировал на след преступления.

— Это был не след преступления, — хмуро ответил за меня Бенедикт, — а кое-что другое. Не так ли? — вопрос был адресован ко мне.

— Воспоминания, — оторопела кивнула я, — очень горестные. Настолько, что хотелось умереть.

— Так и вышло бы, — ошарашил меня такой новостью детектив, — талантливый медиум, читая чужие воспоминания, способен принять на себя эмоции того, кто оставил их в тонком мире. Тебе повезло вернуться обратно. Амалия, нужно пока прекратить эксперименты с прочтением следов преступления. Это становится опасным.

— Но ведь я видела ту невесту, которая была убита много лет назад. Кто-то думал о ней, вспоминая ее детство. Как она росла, становясь взрослой. И он очень тосковал.

— Тебе действительно не стоит больше погружаться в тонкий мир. Я абсолютно согласен с Бенедиктом, — Дарк проникновенно посмотрел на меня. Я впечатлилась. Забота была приятна. Но!

— Преступник связан с далеким прошлым. Я не хочу прекращать обращаться к своему дару! Убийца еще не пойман, и это грозит новыми жертвами. — я была непреклонна.

— Мастер Ютар рассказывал, что у Роксаны был отец, который был против ее отношений с оборотнем и хотел выдать дочь замуж за колдуна. — вспомнил Макс, и мы все уставились на него.

— По сему выходит, — задумчиво добавил Бенедикт, — что Амалия видела воспоминания отца первой жертвы, — и знаете, какая тут есть занимательная штука?

— Какая? — в унисон спросили мы.

— Чтобы воспоминания отпечатались в тонком мире так четко, нужно испытывать зверски сильные эмоции. А еще они должны быть свежими.

— То есть… — расширив глаза, уточнял Макс, — тут совсем недавно ходил отец убитой давно невесты и упивался горем?

— Именно, — кивнул Бенедикт, — вы же понимаете, что убийство невесты не его рук дело?

— Хотите сказать, отец Роксаны мстит за свою дочь? — догадалась я.

— Мстил бы, если бы был жив, но он мертв. Хотя… Вульфгред, есть в Северных лесах сильный колдун? — теперь детектив обратился к лесничему.

— Исключено, — отрицал лесничий, — при мне их не было и не появлялось. Кроме того, Оспирит не пропустил бы в лес темных тварей.