Клан Тора.Тетралогия
Шрифт:
Я сжал зубы, чтобы не ответить ему что-нибудь ласковое и нежное по поводу его сексуальных привычек и ближайших родственников.
— Не нравится быть слепым орудием? — издевательски спросил дедок.
— Нет, — честно ответил я ему. Эта роль меня уже заколебала.
— Сочувствую, но привыкай. Все, что я могу тебе сказать, я говорю, и даже то, чего не надо тебе говорить. Нравишься ты мне, — неожиданно подмигнул дедок.
— Может, еще и поцелуете? Только без языка, я этого не люблю.
— Да тебя куда не целуй, везде задница, — парировал дедок. — Не переоценивай свою привлекательность, оставь это для своей нэкомусумэ. Пусть она тебя целует.
—
— Ну и хорошо, — закряхтел дедок. — Пока два клана якудзы, помогающих в будущем адептам вы разгромили, переключитесь на членов восьмерки. Посмотрим, что будет дальше.
— Посмотрим? — теперь это так называется?
— Именно. Я смотрю не на то, что будет, а на вероятностные линии ветвления миров. И та линия, которая превалирует над остальными и является наиболее предпочтительной, оставляется. Теперь понял?
— Да понял я, понял, — недобро буркнул я себе под нос. — Это как долбаная компьютерная игра, в которой мы — персы?
— Угадал. Примерно так, — хмыкнул дедок.
— Только вот персом быть не легче, он целиком зависит от воли игрока.
— Ну а что ты хотел? У людей — свои игры, у нас — свои, — он оскалился, показав пеньки сгнивших зубов во рту. — Но как и у многих игроков, у нас есть свои любимые персонажи, к которым мы испытываем неосознанную симпатию.
— Кстати, у меня есть еще вопрос по поводу Мизуки.
— А, ты по ее будущему? Ну тут возможны варианты дальнейшего развития. Я конечно еще внимательно посмотрю вероятностные линии, поиграюсь с параметрами, и тогда точно отвечу, быть корпорации «Есида» или нет. Точнее, будет ли она успешной и стоит ли ее создавать. Девочка может закусить удила и понести во весь опор, есть у нее такая черта характера. Но тогда ее придется жестко обламывать, чтобы не забывала свое место и не отвлекалась от выполнения моих — моих! — заданий.
— Сделаем, — сказал я. — Она — хороший солдат и не доставит проблем. Так что обойдемся без жестких обломов.
— Это хорошо, что ты защищаешь своих подчиненных. Впрочем, я в тебе не сомневался, — дедок хитро подмигнул мне прищуренным подслеповатым глазом. Ну ладно, все, что тебе надо, ты найдешь в ячейке. А я пошел.
Дедок поднялся со скамейки, опираясь на свою трость, и побрел по дороже. Я слышал лишь постукивание его бадика и шарканье старческих шагов. Дождавшись, пока он не скроется из виду, я встал со скамейки и побрел в противоположную сторону, к выходу из парка.
Глава 9
Хомма весело рассмеялся, от души, закашлялся глотнув табачного дыма.
— Ой, инспектор! — произнес он, пытаясь отряхнуть залитое виски кимоно. — Вы такой целеустремленный, правильный. Это очень забавно выглядит со стороны.
— Ну, посмейтесь, смех удлиняет жизнь, — холодно ответил Такэда.
— Да, как правило. — Хомма вытер рукавом выступившие пьяные слезы. — Удлиняет. Сейчас так дела сложились, что или смеяться, или сёппуку делать, или записываться в пациенты психушки. На выбор. Вот, мы с вами недавно говорили, к примеру, о законе и о том, что он не везде имеет право на существование. Вы тогда поделились концепцией, что быть такого не может, что закону всегда есть место на этой планете. Сегодня вы того же мнения?
— Если честно, философствовать нет настроения, — признался Такэда.
— Это вы уходите от ответа, господин инспектор. Я же вас, уж простите за прямоту, насквозь вижу. Когда я вам сказал, что кланы готовы оказать вам поддержку, в том числе и силового характера,
— Полиция — это не клан, — нахмурившись, ответил Такэда. — Не передергивайте.
— В чем же разница? Мы, организация со строгой иерархией. Вы тоже. Вы защищаете законы. Мы тоже защищаем законы, даже более древние, чем ваши. У нас тоже есть понятия чести, правила, ранги и звания. Нет никакой объективной разницы, а субъективная в том, что вы считаете врагами нас, мы вас. И вот, сегодня вы попадаете в ситуацию, когда правила, которым вы привыкли следовать, дали сбой. Вы столкнулись с людьми, которым плевать было на ваше удостоверение, на принадлежность к клану. Они бы вас убили. Есть сомнения?
— Нет, — признался Такэда.
— Я уверен, что когда вы оказались в ловушке, у вас была мысль вызвать патруль, то есть обратиться к помощи своего клана. О визитке, которую я вам дал, вы не вспоминали.
Такэда промолчал.
Хомма допил остатки виски, поставил стакан на край котацу и шутливо погрозил пальцем.
— Я был уверен, что так и будет. Поэтому приставил к вам соглядатая, который вызвал Ронина, когда потребовалось. А теперь фокус. Смотрите. Если бы прибыл патруль, что было бы?
— Банду Мако бы арестовали, предали суду… — ответил Такэда.
Хомма покачал головой и вынул изо рта сигару.
— Нет! — заявил он, потрясая сигарой. — Приехал бы патруль, сдаваться байкеры бы не стали, началась бы перестрелка, и полицейские всех бы убили. В качестве меры самозащиты, разумеется. Результат был бы тем же, и не надо по этому поводу строить иллюзий. Только еще пара полицейских оказались бы раненными, а может убитыми. У них семьи, детки, все дела. А у Ронина дети если и есть, то он о них ничего не знает. Жена у него каждую ночь новая, а то и две. Если бы погиб Ронин, это никому бы не принесло горя. Это я еще не рассматриваю потенциальную возможность гибели случайных прохожих, потому что ваших патрульных снайперами трудно назвать. Тогда как Ронин не промахивается. Он не воспитывает деток, не заботится о женах, вся его жизнь — сплошная тренировка и улучшение навыков. Скажите, господин инспектор, чей подход гуманнее, если в данной ситуации вообще возможно применить это термин? Что лучше, отправлять на войну необстрелянных новобранцев, прожженных профессионалов-спецназовцев, или боевых дронов?
— Лучше вообще обойтись без войны! — с уверенностью ответил Такэда.
Слева раздались шутливые аплодисменты, Такэда обернулся на звук и увидел хлопающего в ладоши тучного широколицего мужчину с ершиком коротких седых волос на голове, одетого в строгий европейский костюм. Это был сайко-комон клана, якудза девятого ранга, которого шестеркой бы уже точно язык не повернулся назвать. Как его имя, Такэда не знал, ни разу не попадало в руки досье на него, но прозвище у него было необычным, запоминающимся. Все звали его Акай, то есть, Красный, и именно такого цвета дорожка из капель, брызг и луж тянулась за ним всю жизнь. О его жестокости и неумолимости ходили легенды, его портрет раньше частенько попадал в сводки, но в последнее время он остепенился, раздобрел и вел затворнический образ жизни. До Такэды дошло, что пригласили его не в квартиру, а в офис, принадлежащий Акайю, где Хомме сегодня была отведена роль "контактного лица" и посредника, поскольку тот был единственным контактом инспектора среди якудза. Но все, свою роль он сыграл, и на сцене появился кукловод.