Клан волчицы
Шрифт:
— С момента исчезновения Селены вы там сидели под колпаком, — изложила свою точку зрения Валерия.
— Когда омниорам угрожает опасность, — стала объяснять Анаид тетушка Крисельда, — иногда они прячутся под защитным колпаком, отделяющим их от всего мира. В этом случае омниоры не могут мысленно общаться с другими колдуньями, но и сквозь колпак никто не может проникнуть, пока не разрушатся его чары. Однако в этот раз мы не накрывались колпаком.
— Мы
— Ну конечно же! Колпак! — всплеснула руками Анаид. — Это его я проломила на перевале!
— Ты? — взглянув на часы, спросила Валерия.
— Никто не объяснял ей, как это делается, — подтвердила тетушка Крисельда, — но она была полна решимости выбраться.
— Ого! — Валерия присвистнула и спросила: — А одиора?
— Мы вовремя ее обнаружили, — со вздохом облегчения сказала Крисельда. — Она называла себя Кристиной Олав и хотела заманить Анаид в свои сети.
Немного успокоившись, Валерия повернулась к сидевшей рядом Крисельде.
— Вашего прибытия знамения не предвещали.
— Я сама не знаю, как мне удалось сюда добраться, — вздохнула Крисельда, ссутулившись под тяжестью прожитых лет и безумного дня.
— Тебе было не обойтись без Крисельды, да, Анаид? — заинтересовано спросила Валерия.
— Без тети я бы к вам не прилетела, — признала девочка. — Мне бы не поменяли билет.
— Выходит, тетушка Крисельда сыграла решающую роль в твоей судьбе.
— Вы думаете, мне было суждено прилететь сюда?
— Совершенно верно.
— Ну вот! — запротестовала Крисельда. — Выходит, я живу лишь ради того, чтобы моя племянница могла претворить в жизнь свои капризы. Нечего сказать, завидная участь!
Анаид начала было утешать тетю Крисельду, но вдруг замолчала. Сквозь стекло автомобиля она узрела грандиозную картину: до самого горизонта, как поле бирюзовых, трепещущих на ветру цветов, раскинулось серо-синее пространство. Это было море. Анаид еще никогда не видела моря.
— Море! — закричала она, не в силах сдержать восторга.
Девочка опустила стекло автомобиля. Она почувствовала резкий запах морской соли и услышала крики чаек, круживших над мачтами суденышек в порту и дравшихся возле рыболовецких баркасов. Анаид понимала их перебранку, но предпочитала не вмешиваться. Ей нравилось смотреть на огромное сверкающее полотно, не думая больше ни о чем.
— Ты что, раньше не видела моря? — удивленно спросила у Анаид Клаудия.
Анаид стало стыдно. Наверное, она была единственным человеком на свете, никогда не видевшим моря. Все сведения по географии она вынесла из книг, телевизора и компьютера. Только теперь девочка осознала, что впервые покинула Урт, крошечное селение, затерянное в горах. Мать и бабушка никогда
Анаид никогда не видела настоящего цвета моря. Никогда не слышала шума вечернего прибоя, не вдыхала запах йода и песка, ароматов лаванды, тимьяна и дрока. Теперь она упивалась насыщенными средиземноморскими ароматами, рассматривала еще теплые от солнца сосны и дубы, сгорая от желания прогуляться на закате в ароматных, полных загадочной жизни лесах.
Валерия отвлекла Анаид, указав на воду:
— Видишь эти островки?
В нескольких метрах от берега та разглядела гигантские обломки скалы.
— Это камни, которые циклоп Полифем кидал в Одиссея, когда тот бежал из его пещеры.
Дрожа от возбуждения, Анаид подняла глаза на прибрежные горы, прорезанные глубокими ущельями. Так вот где жил Полифем!
— При случае я покажу тебе Мессинский пролив, где обитали Сцилла и Харибда!
— А что это там за крепость? — спросила Анаид.
— Клаудия, расскажи, пожалуйста, Анаид обо всем, мимо чего мы едем!
У Клаудии было такое выражение лица, словно мать послала ее голой в заросли крапивы. Анаид стало неудобно. Валерия то и дело тормошила сидевшую с недовольным и скучающим видом, дочь. Каждым своим словом и жестом та демонстрировала до какой степени мать ее раздражает.
Хмуро покосившись на Анаид, Клаудия забубнила:
— На этот берег высадились первые греческие колонисты. Рядом с Таорминой они основали город Наксос. Наш дом стоит на берегу, но Таормина, прославленная развалинами греческого театра у подножия Этны, построена на холме. Это бывшая средиземноморская колония греков, которую они именовали Тавроменией.
Клаудия говорила таким сердитым тоном и вид у нее был такой раздосадованный, что Анаид просто не могла этого слышать.
— Большое спасибо, — сказала она, — но я очень устала и лучше посплю.
Анаид закрыла глаза, избавив Клаудию от мучений. Та, тут же схватив унизанными кольцами пальцами плейер, надела наушники и, раскачиваясь в такт слышной только ей музыке, мгновенно позабыла о гостье.
Анаид стало грустно. Когда Селена взахлеб рассказывала ей о Клаудии, девочка именно так и представляла себе первую их встречу. Анаид никогда не могла найти общего языка со сверстниками.
Она попыталась заснуть, но безуспешно.
Валерия негромко разговаривала с Крисельдой. Прикинувшись спящей, Анаид внимательно прислушалась.
— У нас стало очень опасно, — говорила Валерия. — Одиоры как с цепи сорвались. С момента исчезновения Селены здесь погибло уже семь девочек и три младенца.
— А ларва? Ты уверена, что она опять появилась?
— Ее уже видели в четырех разных местах, — кивнула Валерия. — И на нашем острове тоже. Об этом мне сообщили как раз сегодня утром.
Крисельда вздрогнула.
— Так значит, ее не сожгли?
— Нет. Она только прикинулась, что сгорела. На самом деле все погибшие — омниоры.