Клан Врага Народа
Шрифт:
— Тогда кто?
— Стало быть, либо вервольф, либо волколак, — на столе снова появился бестиарий чудовищ. — (нецензурно) здоровый волк, извини, но по настолько скудному описанию я затрудняюсь определить точный вид. Лучше сам посмотри.
Я поставил флакон с зельем на стол, подальше от края, и подтянул к себе книгу.
По алфавитному порядку вервольф шёл первым. Но мой палец скользнул значительно ниже буквы “В”. В перечне разнообразных наименований монстров я искал оборотня.
Хотя Боз только что и привёл весомый аргумент в пользу своей
Но не проверить я не мог.
С шестьдесят шестой страницы на меня смотрела ещё более жуткая страхолюдина, чем та, которую я видел вживую. Несомненно, сходство, причём довольно сильное, было. Но всё же из описания я убедился, что санитар совершенно точно являлся кем-то другим.
Далее, перелистывая страницы в обратном порядке, я перешёл к разделу о волколаке.
И тоже нет.
Волколак оказался (нецензурно) здоровым волком. Причём волком в буквальном смысле этого слова. На иллюстрации, дополняющей сводку о чудовище, был изображён огромный чёрный волк. Размеры его действительно поражали, в холке немного выше человеческой фигуры, нарисованной рядом для сравнения. Но строение тела было практически идентичным волчьему. Так что и передвигался он только на четырёх лапах.
Оставался последний и выходит единственный вариант в кого я обращусь этой ночью.
Возможно именно поэтому рисунок вервольфа показался мне гораздо симпатичнее остальных. Он внушал не меньший страх, но вместе с ним вызывал трепет восхищения.
— Вервольф значит, — Боз немного насупился. — Не лучший вариант конечно, но жить можно.
Не лучший потому что, несмотря на чисто волчий вид, волколак сам решал когда ему обратиться в зверя. А меня ждала иная участь: каждое полнолуние проживать ночь до самого рассвета в облике волка.
Проблема заключалась в том, что по законам империи Викар все три вида (оборотень, вервольф и волколак) подлежали немедленному уничтожению.
— Подожди, а как же Р’а? — санитар на моих глазах обращался волком по собственному желанию. Да и ко всему прочему до полнолуния было ещё далековато.
— Разница в том, что он чистокровный, а ты обращённый. Полукровка. Дворняга.
— Опять дворняга, — стало и смешно и грустно, похоже это слово приклеилось ко мне намертво. — Шикарно. Будто мне и без этого мало проблем на голову свалилось.
— Посмотри на это с другой стороны. Уверен, ты без труда найдёшь место, где сможешь переждать всего одну ночь в месяц, не попадаясь никому на глаза. Зато взамен обретёшь силу зверя и его способность к регенерации. К тому же с твоей способностью отменять чужую магию в ночь полнолуния ты будешь на несколько порядков превосходить многих магов.
В дверь тихонько постучали и совух прервался.
С каменным лицом, шаркая ногами по полу, в библиотеку вошла старуха Гута. Меня для неё словно не существовало. Видимо моя
Не проронив ни слова, она поставила на стол широкую глиняную чашу с тёплой водой. Вместе с паром от воды исходил приятный сладковатый травяной аромат. Следом бабуля вынула из кармана и положила рядом с чашей небольшой клубок ваты, моток марли, нить и несколько игл разной длины.
Всё это предназначалось для обработки моих ран.
Костяшки на кулаках сбиты в кровь, рассечение по левому глазу и рана на предплечье, оставленная клыками вервольфа. И, пока я не обрёл хвалёную звериную регенерацию, раны следовало тщательно промыть.
— Спасибо, — я немного задумался и Бозу пришлось вместо меня брагодарить Гуту.
Старуха всё так же молча удалилась из библиотеки, оставив нас наедине.
Я оторвал кусок марли, сложил его несколько раз и обмакнул в воду. Ткань практически мгновенно пропиталась жидкостью.
Кажется я даже застонал от удовольствия, когда, вместо ожидаемого жжения внутри раны, жидкость подарила приятное ощущение теплоты. В несколько подходов, каждый раз сменяя испачканную марлю новым куском, рассечение длиной почти на пол-лица очистилось от грязи и засохшей крови.
После этого последовала вторая волна блаженства. Я погрузил в чашу обе руки.
— Как же хорошо, — пробормотал я, закрыв глаза от удовольствия.
— Тц, зачем же ты сунул туда грязные руки, — недовольно цыкнул совух. — Опять придётся Гуту просить.
— С лицом закончил, вот теперь руки мою. Что такого?
— А когда физиономию твою подлатаем, промывать грязной водой будем? — кивнул совух на нить с иглами.
Я не придал значения, когда Гута среди прочего выложила на стол и эти несколько предметов. Она ведь была не в курсе, что меня цапнул вервольф и ночью я получу способность регенерации. Настолько мощной, что все мои нынешние “царапины” затянутся в мгновение ока.
Но эти слова Боза натолкнули на нехорошие мысли.
— А зачем зашивать, если ночью всё само починится?
Боз тяжело вздохнул:
— Ты полукровка. Будут некоторые ограничения по сравнению с тем, что ты наблюдал у Р’а.
— Пернатый. Жги!
Настолько урезанный функционал вервольфа можно было обозвать только демо версией.
Звериная регенерация будет работать исключительно в ночь полнолуния. Но единожды, в качестве исключения, сегодня она тоже выйдет из спящего режима одновременно с обращением в волка.
Шутка юмора в том, что когда превращусь в зверя все мои раны заживут, но когда вновь верну человеческий облик произойдёт откат. Сбитые костяшки на руках, шишка на затылке, глубокая рана, перечеркнувшая половину лица и все прочие ссадины-царапины вернутся ко мне в первозданном виде.
Поэтому совух настаивал, что после ночной инициации, когда я официально стану вервольфом, стоило бы наложить швы.
— Полная (нецензурно)! И раз с этим ничего не поделать, остаётся только поинтересоваться ради чего всё это?