Клан зверя

Риз Лаванда

— Послушай меня, Мэг, — обратился он к девушке, цепляясь за неё своим проникновенным взглядом, помутившимся от занятий магией. — Ты ведь не хочешь умирать, я это знаю. Не нужно поступать так глупо и опрометчиво. Ведь ты дала слово князю, от тебя зависят многие жизни! Откуда в тебе столько слабости и презрения?

— Провались ты, вместе со своим князем, советчик! — огрызнулась Мэг. — А если вам так всем хочется жить, то сам ложись под своего великого господина! А мне плевать на ваши законы и ваши желания!

— Тогда стая Аттила умрёт! — громко вставил Ральф, уничтожая её одним своим взглядом.

— Они … поймут меня. Войт, Шер, мудрый Аттил. Они смогут принять свою смерть достойно, не то что ты, их Величие. — Голос Мэг

переходил в удрученный шепот. — Мне нет места в этом мире, я чужая, этой ошибки быть не должно. — И она повернулась лицом к обрыву.

— Нет, постой князь, — тихо проговорил Магнус, останавливая Ральфа, — если ты подойдешь — она перейдет в тень лунного творца. Нельзя тебе толкать её к гибели, она это помощь, которую тебе протянули твои предки. — Чародей уверенно оттащил вырывающегося Ральфа подальше от места, где стояла Мэг. Он так же, приказным жестом остановил десяток бегущих стражников, поднятых по тревоге.

— Должен пойти тот, кому она сможет довериться, — прошептал себе под нос чародей, обводя смиренно застывших воинов хитрыми блеклыми глазами. — Ты! — вдруг громко выкрикнул он, словно каркнув, в сторону одного из стражников, тыча в него длинным пальцем с закругленным когтем. — Иди и постарайся уговорить девушку спуститься вниз! Уговорить, а не заставить, ты понял меня?! — окинул он растерявшегося воина пронизывающим взглядом.

Для воина это был приказ, ослушаться которого он не смел. Осторожно крадучись, он пошел в сторону Мэг, и замер в нескольких метрах от выступа, когда она резко обернулась в его сторону и угрожающе покачала головой. Её передергивало от холода и решительного отчаянья крупной дрожью, но она всё ещё оттягивала этот прыжок к финишу. «И страшно жить, и глупо с нею распрощаться».

Та встреча, у кузни Аттила, была судьбоносной, решая участь Ральфа, когда она узнала в воине князя первенца Шер, и вот теперь случай, не без участия расчетливого Магнуса свёл их снова.

Что сподвигло его так поступить? То ли вид продрогшей полуголой девушки, то ли внутреннее чутье лугару, которое, не смотря ни на что, досталось ему от его родителей, только воин снял с себя свою длинную рубаху и протянул её Мэг, слегка кивнув головой, давая понять о доброжелательности своих намерений, и сделал ещё пару шагов вперед. Но взгляд девушки был направлен не на предлагаемую одежду — а на родимое пятно у него на плече. А глаза воина — так напоминали ей глаза её друзей, иных лугару, её приёмную семью. Плечи Мэг опустились от нахлынувших эмоций и сожаления, глаза снова застлала предательская пелена слёз. А воин тем временем подобрался ещё ближе и, ухватив её за запястье, мягко потянул вниз. Мэг обмякла, поддавшись его настойчивому призыву спуститься, но, находясь ещё под грузом своих мрачных мыслей и безысходности, она коснулась своими холодными пальчиками его родового пятна и, разрыдавшись, опустилась перед ним на колени:

— Твой брат не смог, но ты сможешь, я знаю. … Освободи меня от этого унижения и этих мучений. Прошу тебя! Что тебе стоит убить такую как я, не похожую на вас? Будь мужчиной, твой кинжал у тебя на поясе, ну же! — глотая слёзы, взмолилась к нему Мэг.

Опешивший воин от такого искреннего желания девушки умереть, под пристальным наблюдением князя и его чародея, он, наклонившись, поднял её с колен, прикрывая её обнаженную спину своей рубахой.

— Я ведь не сделала тебе ничего плохо, почему ты не можешь оказать мне такую услугу, старший сын Аттила? — заглядывая ему в глаза своими влажными от слёз глазами, произнесла Мэг. Но воин только растеряно покачал головой, с удивлением рассматривая её трогательное лицо. — А я не могу так больше, понимаешь? И их смерти я не хочу, понимаешь? — Мэг ещё раз взглянула на него полными печали большими тёмно-синими глазами и снова заплакала, уронив от беспомощности ему на грудь свою голову. — Ничего ты не понимаешь! — выдавила она.

Мэг так горько разрыдалась,

прижавшись к воину, который хоть как-то принадлежал к той светлой частице, повстречавшейся ей в этом мире. Её горячие слёзы катились по его груди, каждой каплей прожигая дорогу к его окаменевшему сердцу, приводя его к полному и не известному ему ещё смятению. Впервые в жизни в нём шевельнулось сострадание и не понятное желание защитить это теплое хрупкое создание, доверившее ему свою печаль. Впервые чужая боль не вызвала в нём равнодушия. В нём заговорила кровь его матери Шер, матери, которой он не знал, но которая вложила в него часть своей благородной сути. Ту часть, которая так ярко наполняла Войта, большую часть человека в лугару, усмиряющую внутреннего зверя.

Впервые в жизни, воин испугался самого себя. Он не знал, что ему нужно делать, слова застряли где-то глубоко в горле. Сам не понимая почему, но он успокаивающе обнял девушку за плечи, ещё крепче прижимая её к себе, нарушив все свои старые принципы, невзирая на сверлящий и свирепый взгляд князя Ральфа. Что-то перевернулось внутри и задрожало, как и эта девушка из чужого мира.

Ральф вперился сверкающим взглядом в удовлетворенное лицо ухмыляющегося чародея.

— Что … это … значит, Магнус?!! — прошипел негодующий и сбитый с толку князь.

— Это значит, мой князь, что спасение все ещё в наших руках. Этот воин помог мне отвернуть неминуемое и осознать неверные действия. Я узнал, что вот этот воин — первенец вожака Аттилы, и девушка его узнала, ведь только тому, кто хоть как-то принадлежит к стае кузнеца, она смогла бы довериться. Девушка нужна тебе, князь, нельзя брезговать помощью лунного творца и совершать ошибки.

— Я уже начинаю брезговать твоей помощью, Магнус! Ошибки совершаешь ты — а не я! Ты как мальчишку заставил меня терпеть это унижение, но я по-прежнему не имею надежды на наследника! Хватит меня уговаривать и кормить пустыми обещаниями! Мне она не нужна!

— Тебе следовало бы быть с девушкой мягче и нежнее, — вдруг тихо произнесла Сирена, которая осталась незамеченным свидетелем, прячась за каменным выступом.

Ральф обернулся и, вращая глазами, воскликнул:

— Ты в своём уме, Сирена?! Что ты говоришь! О какой нежности?!

— Сирена права, мой князь, — спокойно изрек чародей. — Именно это я и хотел сказать. Мне открылась ещё одна подсказка. Проклятье действительно не действует на эту девушку, но её ненависть к тебе не пропускает свет к зарождению жизни. Ты должен развеять свою злость и её отчуждение и заставить её захотеть быть с тобой. Она должна не только добровольно отдать своё тело, но и стать на твою сторону своей душой.

— Ничего я не должен!!! — заскрежетал зубами Ральф. — Я и так сделал всё, что мог!

— Но может быть …

— Я не нуждаюсь в ваших советах, тем более в этом деле, как-нибудь обойдусь и без вас! — резко прервал князь свою жену, недовольно тряхнув головой. И оставив их на помосте, удалился, даже не обернувшись в сторону Мэг.

А Мэг отстранившись от притихшего воина, слабо улыбнулась, вытирая всё ещё влажные щёки.

— Прости, что заставила тебя всё это пережить. Для лугару, наверное, это тяжелое испытание. Мне даже на минуточку стало легче. Что ж, ты остановил меня, помешал оборвать мне мою жизнь, и я не знаю смогу ли я в будущем сказать тебе за это спасибо. Но я …, - Мэг осеклась, только заметив, как изменилось выражение его глаз. На неё уже смотрели не отчужденные и холодные глаза лугару, а тёплые глаза старшего брата Войта. Это вдруг так поразило её, что, повинуясь какому-то внутреннему порыву, она протянула руку и погладила его по голове, как ребёнка. — Но я благодарна тебе, за то, что ты принял мою слабость и не оттолкнул презрением. Сейчас ты напомнил мне моего друга, а мне так не хватает здесь друзей, тех, кто поймёт и утешит советом. Среди лугару я встречала и таких. Спасибо тебе, воин, за твою рубаху … и широкую грудь. Как твоё имя?