Клан зверя
Шрифт:
— Она уснула, князь, — вместо приветствия, тихо произнесла Шер.
— Я доволен, что вы ответили согласием на мою просьбу. Ты говорила с ней?
Шер кивнула.
— Тогда ступай, отдохни, тебя ждут внизу. Завтра проведёшь с ней остаток дня, а сейчас оставь нас!
У самой двери Шер обернулась и поймала миг, когда князь склонился над просыпающейся девушкой. Губы Мэг тронула трепетная полудремная улыбка и её ладонь непроизвольно коснулась его щеки. Шер не видела выражения лица Ральфа, но какая-то странная теплота
Шер прикрыла дверь, недоуменно пожимая плечами, заинтригованная тайной, окутавшей ту маленькую комнатку.
— Ты пришёл? — то ли радостно, то ли удивленно прошептала Мэг. — Удалось что-то узнать?
Ральф только покачал головой.
— Что-то недоброе твориться вокруг, да? — допытывалась Мэг, приподнявшись на локте.
— Почему ты согласилась на это? — вдруг ни с того, ни сего спросил он.
Она на мгновенье растерялась:
— Потому что я так хочу! — неуверенно пожала плечами Мэг.
Ральф ни как это не прокомментировал, он лишь скептически усмехнулся, перед тем как поцеловать её в губы. И хотя прошлую ночь они провели вместе, он вёл себя так, словно они не виделись уже долгие месяцы, словно он измучился тоскою и желанием видеть её, ощущать, изголодался по этому телу. Его движения были порывистыми, страстными и в тоже время наделённые какой-то скорбной обреченностью. Мэг не понимала своего сердца, но она почувствовала там острую боль. Его ласки больше походили на прощание.
— А почему ты пришёл сегодня ко мне, ведь эта ночь не принесет долгожданного плода? — напряженно прошептала она, отворачиваясь от его губ.
— Потому что я так хочу! — ответил он её же словами.
— Но ведь что-то не так, Ральф! Я чувствую это!
— А я не хочу говорить об этом! — в его голосе послышалось раздражение. — Забудь сейчас обо всём! Здесь только ты и я, и ты принадлежишь мне!
— А ты принадлежишь мне, Ральф? — её вопрос окончательно вывел его из себя. Мэган не подозревала, что он боялся, а Ральф не желал ей в этом сознаваться.
— Проклятье! — взревел он, отодвигаясь от неё. — Зачем ты забиваешь свою голову такими глупостями?! Я князь и не могу кому-то принадлежать! Что за бред, Мэг! Ты отказываешь мне? Что ж, так может даже и лучше!
Он вскочил на ноги, со злостью схватив свою рубаху, и выскочил из комнаты, оставляя Мэг в полном замешательстве, запутав её своим отношением и словами, противореча нежностью своей же грубости. Выждав пару минут, она поднялась и спустилась вниз. Что-то влекло её вперед. Ноги сами принесли её снова на крепостную стену. Но там, в ночи, уже стояла одинокая фигура в развевающейся на ветру накидке. Конечно же, он услышал и узнал её шаги, и всё-таки Ральф не обернулся.
Какое же всё-таки глупое сердце!
Мэг подошла сзади и обняла его за талию, уткнувшись лбом в его широкую спину. Неожиданно, князь стремительно повернулся, умудрившись
— Что ты хочешь? — прошипел он.
Её руки поползли вверх по его груди, уцепившись за его плечи, ещё крепче прижимаясь к его телу. Она встала на цыпочки и потерлась кончиком носа о его подбородок и тихо вздохнула.
— Ты хочешь сожрать мою душу. — Обреченным шепотом произнес Ральф. — Это не я чудовище. Чудовище это ты, Мэг!
— Я хочу, чтобы ты жил, зеленоглазый монстр! — мягко проговорила она, погладив его по щеке. — И я уже не боюсь тебя. Завтра я скажу твоему зверю, почему я это делаю. Ведь оборотни не разговаривают, поэтому он не сможет ничего мне ответить, но сможет услышать. Услышать то, что возможно тебе я никогда не скажу. Я так решила!
Ральф поразился, с какой твердостью она это произнесла, с какой решимость смотрели на него эти глаза.
И прежде чем он успел подумать, его руки сами прижали её к себе, а губы прошептали на одном дыхании:
— Я боюсь, что после этого ты будешь относиться ко мне иначе! Теперь тебе ничего уже не будет мешать, для того, чтобы возненавидеть меня навсегда!
— Давай доживем до следующего утра и посмотрим. Поцелуй меня сейчас! Ты нужен мне, Ральф! — её горячий шепот заставил задрожать великого князя. Странная ночь любви на крепостной стене. Несдерживаемые стоны долетали до ушей, державшихся в стороне стражников. Князь Ральф был повелителем этой крепости, этого клана, этих земель и этой ночи. А маленькое хрупкое создание повелевало в его заскорузлом сердце.
Солнце клонилось к закату. Ральф мерил шагами свои покои, искоса бросая взгляды на Магнуса.
— Нельзя ли дать ей какое-нибудь зелье, ради сохранения спокойствия?
— Нельзя, мой князь. Всё должно обойтись без вмешательства магии. Ты разговаривал с Сиреной?
— Ещё нет! Но думаю, она не станет мне перечить. — Шумно вздохнул князь. — Хотя ты прав, старый плут, дальше тянуть некуда.
Ральф без стука вошел в комнату своей жены. Сирена сидела у окна, сплетая лоскуты кожи в какое-то украшение. Она не поднимала головы, до тех пор, пока он не заговорил с ней.
— Я должен поговорить с тобой, Сирена.
— Я знаю о чём. … У меня есть глаза и уши. Зачем тебе моё согласие, если ты волен делать всё, что тебе заблагорассудиться? Я как преданная жена принимаю свою судьбу и свою участь, даже такую нелепую как эта. Могу ли я мешать тебе, сохранить твой род и твою жизнь? Нет, не могу! Обряд пройдет с согласия всех сторон, — горько ответила женщина лугару.
— Я знал, что ты мудрая и благородная женщина, Сирена. И что я всегда могу доверить тебе свою жизнь в трудную минуту. — Произнес он, кивая ей на прощание.