Клан
Шрифт:
Пойду лучше к дедуле. Поужинаем и поговорим. Может я слишком себя накручиваю. В любом случае время еще есть. Но сначала ванная комната.
Ну как сказать ванная… Как это называется? Большой таз, бадья, корыто? Размером с пол нормальной ванной. Сесть можно, лечь уже нет. По стене трубы с вентилем, сверху что-то похожее на душевую головку. Допотопную. Шторок на так называемом душе нету, зато есть на окне, что напротив входа. А напротив чудо-ванны стоит тумба с встроенной миской. И маленький краник с вентилем-бабочкой… Мило. Зеркала нет. Кстати, я их тут еще и не видела, может и к счастью. Боюсь представить, как я выгляжу. Но
С комнаты мага был слышен женский голос. Это, наверное, наш ужин как раз.
Я не ошиблась. В комнате высокая, плотная такая женщина, не умолкая не на секунду, убрала какую-то старую посуду со столика, выставила кастрюльку с мисками, достала из большой корзины еще тарелочку в полотенце и тоже поставила на столик. Там оказались пирожки, ммм… На мой робкий вопрос о помощи меня закрутили, посадили на стул, который придвинули от письменного стола, сунули в руки кружку и плеснули туда с чайника. И это все не замолкая.
– А у Каськи мужики баньку ставили. Малика обед своему Гору понесла, и че там сталося непонятно, только хай поднялся страшный. Мы тута же побежали смотреть, а там Малика Каське патлы дрет, да по земле валяет. А мужики, эти оглоеды, стоят и шо те самые кони ржут. А Гор рядом трется и шото телится, а толку ни шиша. Мы с бабами Малику кое как отодрали от Каськи, а та и орет шо ей этот Гор сто лет не сдался. И шо она не такая как некоторые, шо без мужей беременеют. А оказалось Герда с животом уже, и от кого-то? Все мужики у нас женатые, только торговцы были, и шо тут думать. А тут и мужики ржать перестали. А Герда молчит и плюется только, от стерва малолетняя. Драть тока ее надо, у самой дите малое только ползает и туда же. Ай. А у псаря нашего сука щенков родила. Странных, жуть. Все голые и черные, у с когтями. Кошмар-кошмар. А у пекаря Куха кто-то курей крадет. По одной каждую третью ночь. И не следа, только перья и крови чуть. Охотники засели ждать, так не покрал никто. А как ушли, так курица пропала. Ну то кушайте, вкусное все. Пирожки Морша делала, у нее хорошо получаются. А я завтра молочка принесу утром.
Я даже не сразу отреагировала на ее уход. Просто вдруг поняла, что стало тихо. Я так с кружкой и сидела все это время, и глаза, наверное, у меня были квадратными. Кто, что, кого? Герда родила черных детей, а охотники щенков воруют? Мастер заскрипел своим смехом, глядя на меня.
– Что, деревенских баб не видела?
– Таких– нет, – я потянулась к кастрюльке. Там оказалась каша с мясом, чем-то нашу перловку напоминает. Я решила поухаживать за магом, мне не сложно, а вдруг где-то зачтется.
– Хватит, – я посмотрела в тарелку. Две ложки каши. Ну хозяин– барин. Хватит так хватит.
Себя я тоже не забыла. Каша оказалась очень вкусной и остывший чай тоже. И пирожки с грибами, мои любимые. Ели молча, и минут через десять я откинулась на спинку стула. Хорошо. Маг еще ковырял свою порцию. Ел очень медленно, тщательно пережевывая и как будто нехотя. И все-таки он очень старый. Рука с ложкой каждый раз так тряслась, что диво как там до рта еще что-то доносилось. Мне и хотелось ему предложить помощь, и не хотелось его обидеть. Я отвернулась, чтоб он не видел жалости в моих глазах, и уставилась на корзину что оставила громкая женщина. Там еще что-то лежит. Ревизия
– Расскажи о себе, – прервал мои размышления хозяин дома.
–А что вам интересно? – я села снова ровно и взяла пирожок. Стала отщипывать руками маленькие кусочки и медленно их жевать, растягивая время. Наверное, пора сдаваться. Теперь я буду жить тут, маг будет меня учить, и наверняка, моё нездешнее происхождение вылезает наружу. Так стоит ли это скрывать?
– А все. Начни с детства. Где ты жила, с кем. А я уточню, что надо будет.
–Я жила с родителями и старшим братом. Он старше на восемь лет. Родители работали, у них было свое дело. Склады, логистика, машины. Ну то есть они организовывали доставку грузов и их хранение. Как-то так.
Я разлила по кружкам ещё чаю. Вот, кстати, посуда сильно отличалась от той что у ведьмы. Вполне современная посуда, и приборы металлические. А маг тем временем не перебивает, и ничего не спрашивает. Ну что же.
– Сначала я ходила в садик, а с шести лет в школу.
– Что такое садик?
– Нуу… туда родители сдают детей, пока сами заняты. Там за детьми присматривать, учат, играют с ними. – я посмотрела на мастера, который медленно кивал, его взгляд при этом был устремлен куда-то в себя. Он уловил мою паузу, снова глянул на меня и уточнил:
– И в школу с шести лет?
– Да, у меня день рождение в январе, в самый раз. Я училась в третьем классе, когда мы узнали, что мама больна. А через пять лет её не стало. Брат к тому времени уже жил отдельно, а после этого совсем отдалился. Папа постоянно работал, а еще через 2 года я узнала, что он нашёл новую женщину. В общем, было сложно. Мы постоянно ругались. Я злилась, он психовал. К моему поступлению в университет наши отношения более-менее наладились, – я решила пропустить несколько моментов. О моем почти удавшимся победе с моей первой неудачной любовью, о депрессии по поводу этой самой клятой любви, ну и всех тех истерик, что я закатывала. – и с отцом, и с его новой женой. Отец снял мне квартиру и я уехала в другой город учиться. И вот через год я оказалась тут.
Ну да, у отца дела идут хорошо и жена вроде нормальная. Моложе его на четырнадцать лет, но очень мудрая женщина. И терпеливая. Думаю, когда отец снял мне квартиру, она была больше всех рада. Не удивлюсь, если она молилась, чтоб я назад не вернулась. А я уже успокоилась. Год вдали от дома пошёл мне на пользу. И мой приезд на пасху приятно удивил и её и отца. Но зачем это знать магу из другого мира. Он и так вон задумался о чем-то.
– А зачем ты в университет поступала?
– Нуу… а как иначе? Я хотела выучиться, потом найти хорошую работу, и мужа. Потом детей и так далее.
– У вас все женщины работают?
– Ну не все… но большинство. Это статус, независимость.
– Так, а твой род блароден?
– Не знаю. У нас уже давно нет дворянства. Отменили, – про те остатки, что ещё есть ппромолчим. А так, чисто теоретически, могу быть и благородной, кто там знает.
Мастер Чанрок покивал моим словам. Прям как китайский болванчик- постоянно кивает. И не поймёшь, то-ли одобрительно мне, то-ли я сказала что-то соответствующее его представлению.
– Угум… – старик опять завис в своих мыслях чему-то кивая. Потом посмотрел на меня задумчивый взглядом.