Клан

Ли Эдвард

Джервис закурил ещё одну сигарету.

«Этот парень дымит больше, чем угольная печь».

– Я был бы очень признателен, мистер Чанек.

Чанек смотрел, как Джервис уходит. Парень был сломлен - Чанек это видел - как и большинство клиентов Чанека. Паранойя, ревность и комплексы неполноценности были ещё более крупными самородками в сокровищнице Чанека. Но не это его беспокоило. Парень сказал...

«Четвёртый человек», - подумал он.

Голос, похожий на проточную воду. Казалось, парень знал о деле Чанека больше, чем сам Чанек.

«« -

»»

Штаб окружной полиции казался новейшей кирпичной крепостью. Телекамеры исследовали закрытый вход. Двое полицейских в форме идентифицировали Лидию у двери и обыскали её чемодан. Она достала крохотный пистолет из кобуры и отдала им. Затем они обыскали Уэйда, слишком тщательно, как ему показалось.

«Единственное оружие, которое я беру с собой, это любовное оружие, приятель».

Но эти парни не дурачились.

Они прошли мимо дверей с причудливыми пластиковыми табличками: «Инструменты», «Электрофорез» и, наконец, «Спектрометрия».

Сержант провёл их и ушёл.

Комната была длинной и узкой. Громоздкие машины гудели рядами, отрыгивая рулоны бумаги. Одна машина имела циферблат и прыгающие метры с люком, словно животом. Лидия сказала Уэйду, что это анализатор пептидов BV Model 154. Он идентифицировал следы посторонних веществ в пищеварительной системе путём измерения пептидных отклонений. Он стоил сто тысяч долларов.

Ссутулившийся лысый мужчина читал за столом книгу. Уэйд поймал сенсационное название: «Бюро стандартов США, Японский индекс автомобильных красок, 1991–1992 годы». Ярлык на его лабораторном халате гласил: «Гларк, Эксперт по сбору данных».

– Надеюсь, вы коп из Эксхэма, - сказал он.

– Это я, - сказала Лидия.
– Спасибо, что освободили для меня место.

– Что у вас?

– Окисленный остаток, две восьмидюймовые контрабразивы.

– Глубина?

– Около 0,23 миль.

Гларк присвистнул.

– Всё, что такое плотное, должно быть лёгким. Перейдём к делу.

Казалось, он не заметил шорт и топа Лидии. Был ли он евнухом округа? Ржавчина, очевидно, была его заводилой. Лидия вытащила из своего чемодана, в первую очередь, коробку из-под сигар King Edward. Гларк поставил стул за самым большим микроскопом, который когда-либо видел Уэйд. На конденсаторе было написано Zeiss. Гларк достал из коробки кусок старого посеревшего дерева. Он поместил «вещь» под тройные объективы и сфокусировался через двойные окуляры. Его рот скривился.

– Это забавно, - сказал он.

– Я знаю, - прокомментировала Лидия.
– Это столкновение было первым ударом; я предполагаю, что поражающий объект давно не использовался.

– Вы полагаете правильно, - сказал Гларк.
– И я могу вам сказать, эта нержавеющая сталь имеет ограниченное распространение.

– Как это может быть нержавеющая сталь?
– спросил Уэйд.
– Нержавеющая сталь не ржавеет.

– Всё, что сделано из металла, - проворчал ему Гларк.
– Из свинца, титана, алюминия, лития, ртути, из всего, чего угодно. Если это металл,

молекулы на его поверхности ржавеют. Вы просто не сможете увидеть это без какого-либо увеличения.

– Я знал это, - сказал Уэйд.
– Я просто проверял вас.

Гларк нахмурился. Лидия наклонилась. Уэйд нашёл её декольте намного интереснее, чем то, что они рассматривали.

– Цвет - вот что мне бросилось, - сказала она.
– Он тоже...

– Неровный, - закончил за неё Гларк. Он перешёл к более важной цели.
– Он старый, какой бы он ни был, и я не имею в виду наши остатки, я имею в виду исходный металл. Обычно вы можете увидеть составные части сплава, но я их здесь не вижу. Это грубый, фальсифицированный материал.

– Как вы думаете, он проиндексирован?

– Вряд ли, - сказал Гларк.
– Но давайте всё равно поработаем.

Уэйд ухмыльнулся. Это была чушь полная. Он последовал за ними к ряду низких машин. Гларк закрыл круглую крышку и включил электронно-лучевую трубку. Фактически этот аппарат составляли четыре машины. Лидия объяснила, что этот процесс называется спектрофотометрической спектрофотографией A/N. Уэйд не знал, что означают буквы А/N, но подумал, что может сделать довольно хорошее предположение, когда заметил этикетку на работающей машине: «Внимание, это устройство содержит радиоактивные изотопы».

«Отлично, - подумал Уэйд.
– Миниатюрная АЭС на Трёхмильном острове».

Лидия продолжила объяснять. Следы вещества сгорели при феноменальной температуре. Затем свет от горения фокусировался через призменную структуру и фотографировался. Фотография обработана как линия цветов от белого до тёмно-фиолетового. Это называлось исходным спектром. Цвета представляли составляющие микроэлемента, которые затем были идентифицированы путём сравнения с индексированными контрольными образцами. Общая стоимость четырёх машин составила более миллиона долларов.

Уэйд заметил яркий белый свет, просачивающийся из шва крышки люка. Цифры и буквы, числовые эквиваленты сгоревших молекулярных факторов, начали появляться на электронно-лучевой трубке. Через несколько секунд машины загремели. Из щели в толстом плёночном процессоре Canon вылетел листок бумаги - исходный спектр.

«И это всё, для чего она работает?
– подумал Уэйд.
– За миллион долбаных долларов?»

Лидия и Гларк принялись изучать толстые книги в кольцевом переплёте, заполненные полосками того же цвета. Уэйд сомневался, что ему когда-либо в жизни было так скучно.

– Думаю, я нашёл это, - объявил Гларк почти час спустя.

Он снял с переплёта ламинированный лист. Сверху читался индекс указателей: «Антиквариат».

Лидия посмотрела на него и нахмурилась.

– Железо? Как мы могли так долго искать железо?

– Потому что это не коммерческое, - сказал Гларк.
– Мы не смогли найти индекс производителя, потому что он отсутствует. Этот контрольный образец неточен, но достаточно близок, чтобы дать нам наш ответ.

– Я не понимаю, - сказала Лидия.