Клан

Прозоров Александр Дмитриевич

— Долго ты добирался, — покачал головой Пустынник, выходя из круга и останавливаясь перед порождением смерти. — Долго…

Мертвец молчал. Выглядел он еще вполне крепким: гниль успела сожрать только глаза, куски мяса с плеч и на левой ноге, разъела одежду. Впрочем, такие существа все едино черпают свою силу не из плеч, а из неведомой энергии вечного Дуата. Никаких корней через тело не прорастало, никаких слизней и червей видно не было. Это хорошо: примесь живой энергетики только вредит, когда используется сила мертвая.

— Имя! — потребовал Пустынник.

Мертвец промолчал, и маг потребовал снова:

— Имя!!!

Повинуясь взмаху

руки, подпрыгнули на высоту полуметра языки пламени, и мертвец замычал от муки.

— Имя?

— Геннадий…

— Ты лжешь! — рявкнул Пустынник, вглядываясь в черные глазницы. — Имя твое: Альварадо Педро, но ты привык отзываться на прозвище Испанец. Имя твое — Альварадо Педро. Иди и принеси его мне!

Маг снова взмахнул рукою, заставляя разгореться сильнее церковные свечи. Не для того, чтобы послать мертвеца за чужой душой — мертвые и так с трудом переносят существование в этом мире без своей, отлетевшей, души и всеми силами стремятся завладеть чужими. Он хотел, чтобы вырванное из замогильного мира существо считало себя Испанцем и охотилось именно на него. И чтобы оно вернулось.

— Ты мой раб, Альварадо Педро, — произнес он, не обращая внимания на жалобный вой пленника. — Я вызвал и создал тебя, я владею твоим телом и твоей болью, твоим прошлым и будущим. Ты мой раб во всех мирах и жизнях, ты понял? Отвечай!

— Я… твой… раб… — выдавил из себя мертвец.

— Помни об этом, — опустил руку Пустынник, и пламя свечей осело.

Маг огляделся, тряхнул рукой в сторону своей опустевшей сумки — она коротко полыхнула и осела пеплом, — после чего вышел из квартиры, захлопнув дверь. Мертвец топтался в центре пентаграммы еще минут двадцать — пока свечи окончательно не догорели, и только после этого покинул комнату, с полной невозмутимостью к всему земному пройдя сквозь стену рядом с окном. Бездыханная Роксалана осталась одна, с ужасом смотря сквозь тонкую пленку полиэтиленового пакета и сжимая в кулаке несколько вырванных из блокнота листочков в клеточку, на каждом из которых было небрежно написано: «енот».

* * *

Санкт-Петербург, улица Рубинштейна,

17 сентября 1995 года. 23:20

Алексей остановил «Тойоту» у магазина Лены, заглушил двигатель, с завистью покачал головой:

— Какая великолепная машина!

— Нет, — поправила его девушка, — какой прекрасный спектакль. Спасибо, Леша. Если бы не ты, я бы, наверное, уже никогда в жизни в театр не попала.

— Почему же так печально?

— Ну, — пожала она плечами, — сам обычно о спектаклях не думаешь. Думаешь о работе. И встречаешься с теми, кто только о ней и думает… Да… Да, я просила Алину отправить твою одежду сюда. Хотела бы пригласить тебя домой на чашечку кофе, но видишь, твой мотоцикл здесь.

— Ах да, — вспомнил Алексей о суровой прозе жизни. — Сколько с меня за костюм?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Алина счет или потом пришлет, или к тебе в одежду сунула. А ты что, хочешь забрать его прямо сейчас?

— Не знаю, — эхом отозвался Дикулин. — Вроде я его купил.

— Да, я помню, — согласилась Лена. — Только подумала, что, если ты станешь приезжать за мной на одном транспорте, а вместе мы станем отправляться на другом, было бы хорошо, чтобы у меня лежало что-то, во что тебе можно было бы переодеться. Хотя, конечно, можешь забрать его прямо сейчас.

— Нет! — моментально отреагировал Алексей. — Пусть будет!

Лена весело рассмеялась,

и Леша, поняв, что настал подходящий момент, наклонился и поцеловал ее в губы. Девушка ответила — хотя и не с такой страстностью, как он надеялся.

— Мы на улице, Леша, — тихо предупредила она. — Здесь не нужно…

— А где нужно? — чуть отстранился он.

— Найдем… место… А теперь тебе нужно переодеться, пока к магазину наряд не подъехал. Сигнализацию я сниму, но в позднее время они все равно приглядывают. Не повезло.

Уже через десять минут Дикулин помахал вслед отъезжающей «Тойоте» и завел своего верного «Ижака». Все происходящее казалось ему все более и более странным. Богатая и ослепительно красивая девчонка сама добивается его внимания, покупает одежду, намекает на желательность дальнейших отношений. Неужели и вправду влюбилась? То, что это не развод на деньги, теперь стало совершенно понятно — и хорошо, что он не позволил себе подобного намека в магазине. Странно… Или, может быть, она действительно рафинированна до такой степени, что готова переплачивать из своего кармана, лишь бы кавалер не выбивался из стиля ее гардероба? Да-а, тогда с ней придется тяжело… И тем не менее, Леша совершенно не собирался отказываться от такой удачи, раз уж она сама плыла к нему в руки.

— Подарок судьбы, — пробормотал он и дал полный газ, спрыгивая с тротуара на мостовую.

* * *

Москва, Большая Академическая улица,

17 сентября 1995 года. 23:45

— Подарок судьбы, — прошептал Пустынник в самое ухо женщине, надевая ей на шею широкое бриллиантовое колье.

— Что это?! — ахнула Марина, открыв глаза и увидев свое отражение.

— Самое красивое колье из ювелирных магазинов Москвы самой прекрасной женщине этого города. — Маг сжал ее плечи, прижимая к себе. — Ты самая лучшая женщина, которая только существует на этой земле. И я невероятно счастлив, что встретил тебя, что ты согласилась стать моею. Теперь ты будешь купаться в золоте и драгоценностях, я стану носить тебя на руках, я преподнесу тебе все, что только может подарить тебе этот мир…

— Толенька, счастье мое… — Она извернулась, подняла к нему лицо, обхватила за шею. — Неужели это ты? Какой ты…

Пустынник удовлетворенно отметил, что перед ним была уже не серая мышка, которую он увидел на кухне в свой первый вечер, а настоящая женщина. Глаза смертной пылали, щеки порозовели, губы дышали жаром. Купаясь в хлещущей из своей временной жены энергии, маг наклонился, закрывая губами Марине рот, скользнул языком внутрь, ощутив встречное прикосновение ее языка, прижал женщину к себе, медленно провел ладонью ей по спине, нашел поясок, нащупал на нем узел, потянул кончик махровой ленты, распуская его. Перехватил пальцами ворот, развел и отпустил, позволяя халату соскользнуть, обнажая тяжело дышащую добычу, опять повернул лицом к зеркалу, прошептал в самое ухо:

— Ты посмотри, как это красиво…

Обнаженная женщина, на ключицах которой пускали синие отблески десятки бриллиантов, улыбнулась, закрыла глаза, откинув голову назад, отдаваясь ласкам ставшего невероятно страстным мужа. А тот целовал ее плечи, гладил бедра, осторожно касался подушечками пальцев напряженных сосков.

Пустынник, продолжая левой рукой наглаживать ее грудь, правой скользнул вниз, проник сквозь густые кудряшки, мягко нажал пальцем. Смертная застонала, несколько раз резко дернула бедрами, вцепилась ему в волосы.