Класс отщепенцев
Шрифт:
Темный эльф скрипнул зубами, но на провокацию гремлина не поддался: ловить Тридрилла в толпе — это все равно что устраивать балаган прямо на площади. Осталось только понять, на что именно рассчитывал в этой ситуации гремлин — на то, что общественность убережет его от неминуемой расправы, или наоборот — на сам балаган?
Внезапно гремлин вновь вынырнул из толпы. Но вид при этом имел какой-то задумчивый, так что Сержи решил повременить с возмездием.
— Я забыл тебе важную вещь сказать… — гремлин смотрел куда-то в пол, что бывало, когда он что-то тщательно взвешивал. — Архимаг Дарракус… Ну, этот корифей по вампирской
— Ты уверен? — с нажимом спросил Сержи. — Он мог воспользоваться маскировкой, как и мы — ворота Академии, конечно, защищены от подобного рода проникновений, но мы-то лучше других знаем, что эта защита несовершенна. Архимаг вполне может знать или придумать парочку способов обмануть защиту. В конце концов, он тоже тут учился когда-то, а посему в курсе насчет ворот…
О вратах Академии первокурсников предупреждали едва ли не на первом вводном занятии. Дескать, твердыня знаний окружена непроницаемым барьером, который не пропустит ни незваных гостей, ни содержимое их вещмешков… Дисциплина и правила поведения на территории, и все такое.
В некоторой натянутости последнего положения первокурсники убеждались вечером того же дня, когда студенты старших курсов устраивали традиционную пирушку в честь пополнения студенческих рядов, а заодно и просвещали зеленых новобранцев насчет истинного положения вещей. Магический барьер вокруг Академии и вправду был, и он действительно содержал в себе ряд элементов, препятствующих проникновению замаскированных объектов, кое–какого оружия и артефактов, а также алкоголя, наркотиков и прочей радости студенческого бытия, но барьер этот не обновлялся с момента своего создания сколько-то там столетий назад. Смысла не было: народу на территорию Академии ежедневно проходило столько, что проникнуть сюда смогла бы целая армия захватчиков, вооружись они книгами и нацепив скорбное выражение лица. Остальной маскировкой можно было пренебречь. С предметами было сложнее, но ненамного — чуть ли не треть воспитанников Академии не могла расстаться с фамильными зубочистками, как называл их Баргез, так что действовало послабление на оружие, а что касается некоторого количества вина… Ну так преподаватели тоже люди… Короче, неприступным барьер был весьма условно, что регулярно доказывали все, кому не лень. Отщепенцы, например, знали чуть ли не с десяток способов пройти незамеченными под сводами врат, а вчерашнее коллективное заклятье вообще могло считаться шедевром маскировки, потому что содержало в себе сразу несколько разнородных ядер. Но кто сказал, что прерогатива на выдумку есть у одних только отщепенцев? Архимаг–охотник вполне может быть специалистом по незаметности. Должность обязывает, а опыт — подтверждает…
— Уверен, — кивнул Тридрилл. — Я на наши ворота особо и не надеялся, так что вчера, пока вы готовились к выходу, прошмыгнул в преподавательское крыло и оставил в коридоре около выделенной ему комнаты специальную метку, как раз на него.
— Это какую такую метку? — подозрительно спросил темный эльф.
— Я ж говорю — персональную. Ты должен знать — когда вводится элемент персонификации…
— И что ты использовал в качестве такого элемента? — подозрения эльфа крепли. Уж больно осведомленным на поверку оказывался гремлин.
— Волос из его бороды. Борода — это вообще сплошная персонификация. Любого гнома
— Так–так, и вдруг оказывается, что еще до выхода у тебя оказались волосы архимага… Ну–ну… Чего я еще не знаю?
— И не узнаешь, если не перестанешь строить из себя короля сыска и не дашь мне закончить… Так вот, метку я оставлял не около двери, на случай если проверять будет, а около перекрестка. Еще одну поставил у ворот, когда мы через них протискивались всей гурьбой. Но главное — когда мы вернулись, я тут же побежал проверять результаты.
— И?
— Архимаг не покидал территорию Академии. Но в комнате практически не ночевал…
— А время ты как определил?
— Очень просто: маячок когда сработал — кинул сигнал на одно маленькое устройство, спрятанное в моей комнате. В результате капелька катализатора упала на заранее подготовленную бумажку…
— Я понял. По величине расплывающегося пятна можно точно определить время.
— Именно. Так что я точно могу сказать, что дядя покинул свои покои где-то через час–полтора после полуночи…
— Не лучшее время для прогулок, учитывая, что у него в апартаментах есть свой санузел.
— Во–во. А вернулся он еще позднее, чем мы — я же говорил, что пошел туда, как только мы вернулись. Ну и поставил еще одну метку, которая благополучно сработала через час после рассвета. Так что не мы одни сегодня будем невыспавшимися…
— Очень мило… Спец по нежити приезжает читать лекцию, но вместо охоты за бесчинствующим неподалеку представителем оной отправляется в ночные странствия по Академии… Ты часом не в курсе, куда он шлялся?
— Увы… — развел руками гремлин. — Я мог бы, конечно, предположить, что старики устроили ностальгическую попойку и ночь воспоминаний о безвозвратно ушедшей юности, но ничего такого не было. Следов, по крайней мере, я не обнаружил.
— Каких следов?
— Каких–каких… — передразнил гремлин. — А то я не знаю, куда преподаватели свои бутылки выбрасывают… Да и в целом… Спали сегодня все. Никаких хождений и тайных встреч…
— Иногда мне кажется, что ты на свои шпионские игры тратишь намного больше времени и сил, чем на учебу…
— Только иногда? Неужели я тебе настолько неинтересен?.. — с обидой в голосе произнес гремлин. И тут же осклабился. — Ну а что мне еще делать? Меня, знаешь ли, бесконечное повторение введения в прорицания не развлекает. Я предпочитаю более интересные развлечения… Могу даже сказать, более тонкие и разнообразные. К тому же всегда интересно, что творится вокруг…
От занимательной темы отщепенцев отвлек звук отпираемой изнутри аудитории. Большие створки распахнулись, пропуская вперед алчущий знаний (халявного зачета) поток, который увлек и отщепенцев.
Народу набилось довольно много: все же интересная тема, особенно в последнее время. Буквально у всех в глазах плясал ехидный огонек, и не нужно было сдавать мыслечтение, чтобы понять его первоисточник. Интересная лекция — хорошо. Возможность поглумиться над высокомерным и самовлюбленным преподавателем — замечательно!
Персонального места для их группы никто не выделял, так что пришлось рассаживаться кто куда. Народу было много, будто бы собирались говорить о чем-нибудь важном, вроде уборки комнат или распорядка дня учащихся… Руководство Академии почему-то считает, что нет тем важнее…