Класс отщепенцев
Шрифт:
Это был удар «под дых». Жесткий и тщательно выверенный. И направлен он был скорее на будущее, чем на настоящее — этому делу, скорее всего, уже придано некое высокое ускорение, и на него наверняка обратят внимания те, кому учебный процесс отродясь интересен не был. Скорее, там любят поучать других, чем учиться… Тут важно было продемонстрировать декану, что далеко не все и не всегда будут поступать так, как он ожидает. Сержи не сомневался, что они в состоянии выиграть эту битву. Теперь он мыслил глобально, планируя войну. Пойди декан на попятный сейчас, это означало бы всего лишь временное
— Рад, что вы так заботитесь о репутации Академии, Сеерижжаккаад. Ситуация и вправду сложилась прискорбная…
— Видимо, я не до конца все же понимаю человеческий язык… Потому что скорбь и чих госпожи Рэссер в моей голове как-то не увязываются… — Перебивать декана было нехорошо, но Сержи, по большому счету, было уже плевать.
— А если бы аллергия госпожи Рэссер имела более тяжелую форму?
— А если бы на нее метеорит упал? Тогда тоже было бы объявлено следствие с исключением нашей группы из учебного процесса?
— Не нужно ерничать, Сеерижжаккаад, — твердо сказал декан. — В этой истории достаточно косвенных улик, указывающих на вашу группу. Хотя бы то, что вы единственные, кто смог написать эту контрольную за двадцать лет преподавания госпожи Рэссер. Все. Свободны.
— Вот же бред! — бушевал Голан.
— Я нечто подобное слышал в последний раз, когда сыпанул в костер шаманов не тех грибов… — поделился воспоминаниями Баргез.
Разговор происходил на общей кухне отщепенцев, где все с нетерпением ожидали возвращения старосты. Уютно попыхивал чайник на огне, а Дуча, Салли и Налинна пытались приготовить нечто интернациональное, в чем им по мере сил помогал Баргез. Но весело играющие язычки огня не могли скрыть общей нервозности.
В целом группа восприняла известия благосклонно, а местами даже и радостно — ведь теперь можно было какое-то время не посещать занятий, а уж с успеваемостью, как и предрекал Сержи, вопросов не будет. Может, даже и хвосты подтянут…
— Нам все равно бы влетело… И так, и так… — сказала Салли. — Уж нам завал этой контрольной никто бы не простил — и была бы первая показательная порка за двадцать лет… Может, даже и к лучшему, что так совпало — закрыли сразу опасность по этой контрольной, и за наше выступление…
— Ты еще скажи, что за все наши прошлые и будущие прегрешения… — буркнула Налинна. Ее несколько расстраивало, что не получится сегодня покрасоваться в новом платье.
— И скажу, — кивнула Салли. — Сами же будут выглядеть идиотами, если после этого будут к нам цепляться.
— Будут–будут… — «утешил» Тридрилл.
Гремлина мучали противоречивые чувства. С одной стороны он знал, что сработал чисто, и что даже если к официальному расследованию подключат магический магистрат (а так и должно быть, если следовать букве устава), его следов там не найти. А это значит выставление Академии в на редкость неприглядном свете, что само по себе можно считать отличной шуткой. Но, с другой стороны, «карантин» обязывает теперь сидеть «тише воды, ниже травы» и даже не пахнуть как
— А мне объяснит кто-нибудь, что означает этот самый «карантин»? — весело спросила Дуча. Вот уж кто точно был рад такому повороту событий, точнее, отмене предстоящей контрольной по темпестологии.
— Как бы тебе сказать… — задумчиво протянул Сержи. — Когда люди создавали эту свою Академию, то еще думали, что она действительно будет магической кузницей, а не отстойником для отпрысков светской элиты. А посему озаботились создать свод правил, который будет держать местных воспитанников в узде. Сама понимаешь, предвидь они реальное положение вещей, ничего бы такого не было…
— Это ты так ненароком пнул людскую способность к предсказаниям? — уточнил Баргез.
— В том числе. Первым ректором Академии, кажется, был именно мастер предсказаний… И по результатам его правления можно с уверенностью сказать, что он не разбирался ни в магии, ни в предсказаниях, ни в учебном процессе, но зато был блестящим лизоблюдом, а посему просидел на своем месте благостные тридцать лет, в отличие от идущего вслед за ним профессора, осмеливавшегося спорить с высочайшими советниками… Как всегда, одним словом, но к делу это не относится…
Так вот, авторы первых правил отлично осознавали, что маг без диплома — это все равно маг, и он вполне в состоянии совершать серьезные поступки, влияющие на жизнь государства… Это, как говорит Баргез, обоюдоострая ситуация, в смысле, что ученик совершивший подвиг во благо короны, точно так же удостаивается… Ммм… Серьезного отношения… Пристального. Но нас касается именно оборотная сторона правила — к студентам, заподозренным в преступлениях, заранее относятся, как к особо опасным подозреваемым, а посему частично изолируют от общества. На практике это означает «карантин» — недопуск к занятиям, запрет на покидание столицы и более чем ограниченную возможность покидать территорию Академии. В идеале, мы вообще должны сидеть все по своим комнатам и ждать плановых вызовов на беседы со следователями магического магистрата…
— А вот фиг им! — рявкнул Струк.
— Конечно, фиг… — пожал плечами Сержи. — Но именно этого от нас теперь и ждут. Разумеется, магический магистрат никто в известность ставить не будет — такого повода выставить себя на всеобщее посмешище до сих пор еще не было… Но если нас, скажем, поймают за нарушением карантинного режима, то это станет отличной возможностью поставить точку в деле нашей группы. Навсегда. Потому что нарушение правил Академии — это уже серьезное преступление, в отличие от чиха госпожи Рэссер.
— Можно подумать, мы за город каждый день шляемся… — возмутилась Салли, которая уже напланировала себе парочку вылазок на природу, пока совсем не похолодало.
— До сих пор у нас не было для этого свободного времени… А теперь его куча…
— Ла–а-адно… Как нам выбираться из этой лужи? — осведомился Маури.
— А никак… — все так же пожал плечами Сержи. — Нам надо быть готовым к промежуточной аттестации. Я не зря вбросил идею об успеваемости — меньше всего Академии надо, чтобы в обучении магии справлялись без нее…