Классная для полковника
Шрифт:
— Теперь понятно, чье это воспитание, — наконец, справляется она с потоком своих мыслей. — Знаете что? Я так просто не могу это оставить. Я буду вынуждена доложить участковому и поставить вашу семью на учет. Пусть органы разбираются в ситуации. Прививать ребенку с малых лет тягу к насилию это просто недопустимо.
— Ну, подождите, Елена Ивановна, — встревает вдруг Ангелина Андреевна. Я смотрю на нее и мои глаза наполняются интересом. — Мальчики немного повздорили, так часто бывает. Они же не покалечили друг друга в самом деле.
Крыса-директриса гневно сверкает на нее глазами, а вот мой взор полон уважения. Хоть в ком-то говорит голоса разума. Я внимательно изучаю молоденькую девушку и она все больше и больше мне нравится. Светлые волосы собраны в небрежный пучок со свисающими на лицо прядями, голубые глаза, в меру пухлые губы, подчеркнутые розовой помадой, минимум макияжа, глаза не подведены, ресницы накрашены. Очень интересная девушка. Стройная фигура с ярко выраженной попкой, но все достаточно пропорционально. А вот размер груди я разобрать не могу из-за довольно свободной блузки.
— Папа говорит, что нас невозможно поставить на учет, — снова подает голос мой наследник, угрюмо глядя куда-то в пол. — Папа говорит, что он сам кого угодно на него поставит.
Меня передергивает. Весь напрягаюсь, как струна. Парень явно хочет спровоцировать конфликт. Или довести меня? Что ж у него это получается. Я медленно поворачиваю голову и буравлю его своим взглядом. Он не поднимает головы. Знает, что я сейчас делаю. Знает, что ему будет не по себе от этого. Возможно, именно этой реакции он и добивается. Только зачем?
— Как это понимать? — захлебывается от возмущения крыса-директриса.
Я вижу боковым зрением, что она пристально смотрит на меня, сложив руки на груди и покачиваясь взад-вперед. Но ответа она не получит. Я действительно сам кого угодно поставлю на учет. И ее в том числе.
Дверь кабинета с грохотом распахивается, ударившись о стену, и в него врывается растрепанный пухлый мужик на голову ниже меня, но вдвое шире в плечах. Его безумные глаза скользят по всем присутствующим и замирают на Мише. Парень осторожно поднимает голову, смотрит на него и поеживается.
Из-за спины мужика выглядывает прыщавое лицо крепко сбитого паренька, с засунутой в нос ваткой. Столько времени прошло, а он до сих пор ее не вытащил? Симулянт. Значит, это Краснов-старший и Краснов-младший.
— Это он? — мужик оглядывается на паренька и указывает головой на Мишу. Тот активно кивает и легкая коварная улыбка проскальзывает по его лицу.
Краснов-старший в один длинный шаг подскакивает к моему и нависает над ним.
— Вставай! — кричит он. — Любишь бить исподтишка, да? Дерзить любишь, да? Ща мы посмотрим на тебя в деле!
— Виталий Семенович, немедленно прекратите устраивать здесь балаган! — зычно кричит директриса, резко выпрямившись и отпрянув от стола.
Краем глаза
Глава 3. Ангелина
Отец Вовы нависает над Мишей, и я рефлекторно делаю шаг вперед. Подросток вжимается в стул и испуганно смотрит на мужчину, который продолжает на него орать.
— Давай, вставай. Сразитесь один на один! По-мужски! Чего ты, зассал что ли? — верещит он.
Я шокировано смотрю на отца Краснова, не понимая как такое вообще возможно.
— Виталий Семенович, что вы здесь решили устроить? — вопит Елена Ивановна. — Это же ребенок! — одновременно с ней произношу я.
— А что? Пускай встанут лицом к лицу. И посмотрим, кто кого! — отец Вовы практически брызжет слюной, гневно сверля взглядом паренька.
— Что ты здесь решил устроить, боров? — повторяет вопрос директора спокойным голосом отец Миши. Краснов переводит голову на источник шума в угол, где тот сидит.
— Как ты меня назвал? — выплевывает он.
Со стула невозмутимо встаёт Иосиф Давидович и медленным шагом подходит к Краснову. Я вспоминаю точно такие же медленные движения Миши в классе перед тем как он ударил Вову и невольно вздрагиваю. Краснов вопросительно смотрит на него снизу вверх, но что-то во взгляде папы Миши заставляет его стушеваться, и он замирает.
— Я два раза не повторяю, — спокойно говорит Иосиф Давидович, уничтожающим взглядом смотря на отца Вовы.
Михельсон значительно возвышается над Красновым и тому приходится задирать голову, чтобы посмотреть на отца Миши. И вообще, полноватый отец Вовы на фоне Иосифа Давидовича выглядит довольно нелепо.
— Ты кто такой вообще? — бычится Краснов.
— Отвечай на вопрос директора, боров, — вскидывает бровь Михельсон.
Его тон пронизывает до дрожи даже меня. Не представляю как под его холодным взглядом чувствует себя отец Вовы, потому что даже находиться рядом и просто наблюдать тяжело.
— Не собираюсь я ни на что отвечать! — былой пыл Краснова затухает и сам мужчина сникает, но не хочет терять свое лицо и еще пытается хорохориться. — Я хочу чтобы все по-честному было, а не исподтишка.
— Твой за дело получил. Будет думать что говорит, — пожимает плечами Михельсон.
— Да ты охренел…
— Видимо, у вас это семейное — не следить за языком.
— Да я… — задыхается от возмущения отец Вовы.
— Что “да ты”?
Ситуация накаляется. Я поворачиваюсь к Елене Ивановне и вижу как директор сначала бледнеет, потом краснеет, затем снова бледнеет и в шоке смотрит на мужчин.
Миша поднимает на отца удивлённый взгляд, но не вмешивается. Директор молча ловит ртом воздух. Приняв решение, я подхожу к мужчинам и аккуратно трогаю Иосифа Давидовича за локоть.