Клавесин Марии-Антуанетты
Шрифт:
– Ну, это же надо… – капитан отер пот со лба, – вот влетели-то мы с тобой…
Витенька укоризненно молчал.
– Васильков! – В дверь заглянула секретарша Люся. – Мой тебя срочно вызывает, прямо сам не свой от злости!
И капитан Васильков понял, что неприятности для него только начинаются.
А майор Ленская с двумя подчиненными поехали по адресу случившегося несколько дней назад убийства старушки. Удивившись, что дверь квартиры даже не опечатана, Ленская позвонила к соседке, поскольку за ее дверью ощущалось какое-то шевеление и раздавался
Мария Тимофеевна открыла сразу и на прямой вопрос, как попасть в квартиру потерпевшей, поджала губы и ответила, что племянник Амалии Антоновны уехал, а она отдала ключи технику Раисе Павловне и больше ничего не знает. Отиравшийся внизу, у ног хозяйки, бойкий скотчтерьер «подтвердил», что все так и есть.
Ленская поглядела на соседку очень внимательно. Мария Тимофеевна уставилась на нее так же проникновенно. Минут пять в прихожей проходил обмен взглядами, после чего хозяйка предложила майору чаю.
– Понимаете, Кузя – он же лает, если кто-то ходит по площадке, – услышала Ленская и через сорок минут получила полный отчет о недавних событиях. Как на следующий день после смерти соседки утром Кузя указал своей хозяйке на «глазок», и та увидела, что техник Раиса Павловна впустила в квартиру покойной Амалии Антоновны двух очень подозрительных мужчин. Как потом явился племянник покойной, как Мария Тимофеевна перекинулась с ним парой слов, а потом какой-то амбал стал выносить мебель Амалии. Соседи пытались высказать племяннику свое возмущение, но он их и слушать не стал, послал всех скопом далеко-далеко неприличными словами, и на этом все кончилось.
Майор Ленская выслушала соседку очень внимательно и даже записала кое-что в пухлый блокнот с рассыпающимися листками. Потом, наскоро погладив собачку Кузю, поднялась на четвертый этаж.
Наверху долго не открывали, наконец в щель высунулась растрепанная голова, и Верка нелюбезно спросила, чего надо.
– Поговорить, – ответила Ленская и помахала перед Веркиным лицом служебным удостоверением. От усилий, потребовавшихся на то, чтобы проследить за движениями худой и с виду слабой руки Ленской, Верке стало нехорошо, в ее нетрезвых мозгах что-то провернулось, и она мигом захлопнула дверь.
Ленская не удивилась, только вздохнула и снова принялась звонить. На этот раз дверь распахнулась настежь под ударом ноги, майор едва успела отскочить в сторону. На пороге стоял здоровенный детина в тельняшке с оторванными рукавами. Бицепсы его могли бы внушить человеку уважение, если бы не были разрисованы всякой всячиной.
– Чего людей беспокоите? – прогремел громила.
– Барашков Анатолий Кондратьевич? – спросила Ленская, и из интонации ее Толик сразу все понял, не стал и в удостоверение глядеть.
– Опять по мою душу, – посмурнел он, – вот как чувствовал, что вы явитесь!
– Толик, выгони ее, – верещала за дверью Верка, – всякие тут будут шастать!
– Заткнись! – спокойно сказал Толик и открыл дверь. – Проходите уж! Только если думаете, что я ту бабку придушил, то я не при делах, алиби у меня – вон, Верка подтвердит.
– А вы откуда знаете, что потерпевшую удушили? – полюбопытствовала Ленская. – Вроде бы про это нигде не говорилось.
– Поймать хотите, – понимающе хмыкнул
– А я вообще ничего не помню, – призналась Вера. – Как увидела, что язык вывален и одни белки сверкают – так и грохнулась на пол. Мы сначала-то не поняли, что к чему, – думали, прилегла старушка, отдыхает. Да еще в комнате полумрак…
– Это у тебя со страху в глазах потемнело! – усмехнулся Толик. – Светло там было, солнце в окно светило.
– Так-так… – насторожилась Ленская, – стало быть, вначале было темновато, а потом – светло? Ну ладно, пока с вами закончим.
Техник Раиса Павловна сидела у себя в кабинете как неприступная скала. На вошедшую Ленскую она и не взглянула. Куда там было соперничать с ней капитану Василькову! Техник жилконторы Раиса Павловна видывала виды, ее было не пробить ничем. Ведь она в свое время выстояла перед ордой возмущенных граждан, когда за три минуты до Нового года, можно сказать, в самый кульминационный момент поздравления Президента во всем районе погас свет.
Именно она, Раиса Павловна, взяла на себя переговоры с возмущенными гостями со свадьбы, когда сверху на праздничный стол пролился поток горячей воды, хлынувшей из батареи по недосмотру сантехника Иванова. Раиса Павловна не растерялась и сумела убедить гостей, что батарея вошла в резонанс и лопнула оттого, что гости слишком громко кричали «горько!».
Да, Раиса Павловна повидала многое, поэтому сейчас она даже не обратила внимания на бледную сутулую женщину в очках, просочившуюся в ее кабинет. Раиса разложила перед собой папки с многочисленными заявлениями граждан по поводу ремонта лестницы и уборки прилегающей территории и сделала вид, что внимательно их читает. Посетительница утомленно опустилась на шаткий стул и с подозрением взглянула на раскрытую форточку. Потом чихнула и высморкалась в мужской клетчатый платок.
Раиса пренебрежительно покосилась на болезненную посетительницу и проговорила несколько слов нарочно неразборчивым голосом. Это был специальный, давно выработанный ею прием, и делалось это для того, чтобы посетитель всполошился, начал суетливо переспрашивать, прислушиваться и в конечном итоге позабыл обо всех своих требованиях и притязаниях.
Бледная женщина, однако, ничего переспрашивать не стала, а разложила на краешке стола пухлый растрепанный блокнот и углубилась в свои записи.
Техник не выдержала первая.
– Дама, вы что сюда, работать пришли? – спросила она недовольно.
– Именно, – кротко согласилась женщина, – именно работать. Майор Ленская.
Через пятнадцать минут Ленская выяснила все, что ее интересовало, и ушла, присовокупив, что с техником обязательно в ближайшее время свяжутся ее коллеги из Отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Им, дескать, будет чем заняться – махинации с квартирами умерших одиноких людей, кражи ценных вещей и так далее.