Клептоман

Берсенев Михаил Юрьевич

Любитель пасьянса понимающе кивнул: в вопросах искусства муж отдавал первенство супруге. Когда Лиса и Куравлева шли по коридору от кабинета Федора, девушка спросила:

— А что там в буфете-то получилось, раз даже сам Федор Петрович сказал, что неприятная ситуация была?

— Да уж! Набрались они с Мишкой в этом буфете спиртного. Типа, давно не виделись. Заспорили между собой, кто будет чемпионом по футболу в кубке УЕФА. Федька тогда презрительно отозвался об игре итальянцев, назвал их «тягучими», как вареные спагетти. А в буфете в это время трое итальянцев сидели, сотрудники посольства. Все они, как ты понимаешь, отлично понимали и говорили по-русски. Слово за слово — сцепились. Хорошо без мордобоя, охрана вмешалась. Потом милиция приехала, наших забрала. В общем, неприятно все это было.

— А итальянцы чего? Их в милицию тоже забрали?

— Да нет! У них же неприкосновенность дипломатическая. Что хорошо — обошлось все. У нас же есть

партнерские отношения с отелями в Италии. Сообщили этим дипломатам названия отелей, имена их управляющих. Итальянцы в отделение сами поехали, написали, что по их вине крик в опере подняли. Наших выпустили и потом они все вместе, русские мужики и эти итальянские дипломаты, всю ночь в ресторане итальянском куролесили. А потом, один черт, все общение у них скатилось к спорам и крикам, чья сборная сильнее. Причем, Мишка — то с моим сборную Бразилии защищали. Типа, они разнесут итальянцев. А те, естественно не соглашались, кричали, что вы тут понимаете, в Москве, в мировом футболе. Правда, потом опять помирились. И так несколько раз было. Но, в конце концов, они остались друзьями. Видимся с ними иногда.

— А я, кстати, тоже к футболу неравнодушна! Стараюсь все матчи смотреть в нашем чемпионате с участием моей любимой команды, а уж за нашу сборную болею постоянно! — улыбнулась Светлана Стриж.

— Чудно! — искренне удивилась Алевтина. — Впрочем, другое поколение, другие люди.

Вечером все семейство Куравлевых и Лиса смотрели оперу. Алевтина была одета в элегантное черное обтягивающее платье, Федор был в дорогом и строгом костюме из чистой, легкой шерсти. Его отец надел классическую тройку. Артемка, сын Федора и Алевтины, также красовался в строгом костюме для мальчиков. Однако, наибольшее внимание окружающих мужчин привлекла именно Лиса: как она не сопротивлялась, ей было куплено элегантное вечернее платье, а в салоне красоты ей сделали модную прическу. Волосы поднимаются наверх по всей окружности головы, и фиксируются на затылке заколкой. Эту заколку с удовольствием дала поносить молодой девушке жена Федора. Фиксатор для волос представлял собой золотое, миниатюрное изделие в форме диадемы, но, несмотря на размер, сразу бросающиеся в глаза. Когда Светлана Стриж вышла из салона красоты в новом платье, с новой прической, с этой привлекающее внимание заколкой, что блестела в лучиках солнца, все мужчины искренне восхитились. Федор, Петр Степанович, телохранители Алексей и Сергей, даже школяр Артемка заворожено смотрели на неспешно идущую, на высоких каблуках, красавицу девчонку. Светлана буквально продефилировала к машине, и, как истинная леди, стала ждать, когда же телохранитель семьи Сергей откроет ей заднюю дверь. Однако, крепкий парень продолжал пристально глядеть на молодую красавицу, причем открывать дверь, похоже он не собирался, а просто смотрел на это изящество с слегка приоткрытым ртом. Возникла немая сцена: девушка ждала, когда же, наконец, джентльмен вспомнит о мужской галантности, а сам джентльмен, похоже, забыл, что надо бы открыть дверцу и подать руку садящейся в авто даме. Куравлев отвел взгляд от молодой красотки и взглянул на Сергея. После чего чуть не рассмеялся. Он повернулся к Алевтине: та уже хихикала в кулачок. Артемка же решил привлечь внимание застывшего как изваяние молодого человека легким свистом. Именно на этот свист молодой человек оглянулся.

— Сергей! Ау! Рот закрой, а то ворона залетит или муха! Открой, наконец, даме дверь ! — вернул к жизни ошалевшего напарника Алексей, перегнувшись с водительского сидения и открыв переднее окно авто. — А потом, следом езжай. Петр Степанович и Артемка с тобой в машине поедут.

Сергей ойкнул и поспешно кинулся открывать заднюю дверцу «Лексуса», а Светлана грациозно исчезла в чреве дорогого авто.

«Умеет же батя себе друзей среди красавиц-девчонок находить»! — с иронией подумал Федор Куравлев, удобно расположившись в кресле зрителя оперного спектакля. «Прямо завидно»! Действительно, им не остались незамеченными восхищенные взгляды некоторых мужчин, также пришедших на оперу. Они, по всей видимости, принимали красавицу Светлану Стриж за его дочь, а его за отца большого семейства, пришедшего приобщится к великой культуре. Бизнесмену были приятны также же и заинтересованные взгляды других мужчин на его супругу. Сама же Алевтина спокойно радовалась красоте девушки из Коломны. У нее не было зависти к ее молодости и миловидности. Она гордилась своим вкусом, ведь это именно она помогла подобрать девице платье в магазине, а также выбрать из шкатулки с драгоценностями именно эту небольшую, но очень броскую заколку. Прическу же себе Стриж выбрала сама, и Алевтина также радовалась хорошему вкусу девушки. Настроение, соответственно, у всех быдло праздничным и спокойным. Они слушали душевные арии исполнителей спектакля, и ничего, вроде бы, не предвещало неприятностей.

Когда все семейство после спектакля подходило

к двум автомобилям, чтобы отправиться в свой загородный дом, Петр Степанович вдруг резко схватился за колено, и чуть было не упал на асфальт. Алексей среагировал молниеносно: он успел подхватить заваливающегося уже набок пенсионера под руки. Чуть позже и сам сын кинулся помогать поддержать отца. Женщины вскрикнули, Артемка перепугался, а мужчины подняли старика на руки и понесли к автомобилю. Сергей быстро открыл заднюю дверь «Лексуса» и Петра Степановича аккуратно положили на заднее сидение. Он морщился от боли и непрерывно тер больное колено.

— Звони в «скорую», Аля! Или нет, сами его в больницу отвезем! Сергей, посмотри, где ближайшая больница! — кричал Федор Куравлев.

— Лучше «скорую» вызвать! — посоветовала супруга бизнесмена. — Они сразу помощь окажут! И они знают, в какую больницу везти с таким приступом!

— Верно! Звони, Аля, 03!

Алевтина стала доставать мобильный телефон, но тут все услышали голос Петра Степановича из машины:

— Аля! Федя! Не надо никуда звонить! Прошу вас! Это приступ, он у меня иногда случается. Позовите Светлану! Она поможет!

Светлана же уже начала действовать. Она всучила Сергею свою миниатюрную сумочку и отодвинула рукой Федора Куравлева, который загородил собой проход к машине.

— Никуда не звони, Аля! — еще раз попросил больной.

Алевтина закрыла крышку мобильного телефона и все с удивлением стали наблюдать, как Светлана склонилась над больным коленом старика и стала делать какие-то манипуляции. Она делала круговые движения над пораженным приступом боли сгибом. Наблюдающие родные и друзья не могли видеть, что при этом девушка бормотала себе под нос какие-то заклинания, или, возможно, мантры. Их привычно слышал только дед. Это был совершенно неожиданный поворот событий. Окружающие молча следили за этой странной сценой. Было, конечно, удивительно, что их пожилой родственник, человек реальный и здравомыслящий, отказался от официальной медицины, от больницы и помощи «скорой», а доверился этой миниатюрной, и, что лукавить, еще совсем сопливой девчонке. Поэтому взрослые скептически наблюдали за странным сеансом борьбы с болью, и только Артемка в душе верил в девчонку. Каково же было удивление скептиков, когда минут через десять непрерывных манипуляций, Светлана вылезла из машины, а дед, кряхтя и чертыхаясь, встал на асфальт, подергал ногами, а потом несколько раз пружинистой походкой обошел немаленький «Лексус». При этом гримаса боли исчезла с его лица, а едва заметная улыбка — появилась.

— Вот так в жизни бывает, ребятки! — обратился он ко всем. — Так что, домой-то мы поедем? А то оченно кушать хочется!

Сергей и Алексей подождали, когда все задумчивое семейство рассядется по двум автомобилям. Да и сами они были несколько ошарашены таким быстрым и странным излечением старика. Обе машины, не особенно спеша, двинулись в сторону МКАД. Супруги Куравлевы поехали во второй машине, и большую часть пути молчали, зато в первой весело болтали дед, Светлана и Артемка, который выразил теперь желание ехать в «Лексусе». Они обсуждали и слегка подтрунивали над некоторыми моментами в просмотренной опере, но, при этом никаких насмешек и неуважительного отношения к исполнителям арий, не допускалось. Пожилой человек, молоденькая девчонка, и восьмилетний пацан вели себя так, как будто ничего серьезного в этот вечер не произошло.

ГЛАВА 22. Рецидив клептомании

Михаил Оптимистов просмотрел свои записи в редакторском блокноте и начал давать указания Елизавете Ионовне Бердник, уже опытному корреспонденту, много лет работающую бок о бок с ним в газете «Светлый путь».

— Елизавета Ионовна! Мне недавно позвонил Эльдар Веселушкин, начальник нашего городского морга. Вы его знаете: мы к нему иногда за материалами для наших репортажей обращаемся.

— Конечно, знаю.

— Так вот. Дело в следующем: Веселушкину позвонил его приятель, начальник городского морга в соседнем с нами районе. Они, знаете ли, приятельствуют, все эти главные по покойникам. И этот приятель сообщил Веселушкину, что у него имеется свеженький труп. Родом покойник из деревни «Ключики». Она, понятно, в этом же Зерноградском районе. Веселушкин перезвонил мне и сообщил, что, возможно, есть материал для моего выпуска. Итак, имеется труп, но вот закавыка: кто этот мертвец, я пока не знаю точно. Знаю лишь, со слов Эльдара, что это девушка. А может быть бабушка. Вообще, причина смерти — самоубийство через повешение.

— Как так? — удивилась женщина. — Они в морге не могут отличить труп бабушки от трупа девушки? Такие трупы, должна я заметить, имеют некоторые отличия.

— Согласен. Там дело вот в чем. Связь была между моргами хреновенькая. Стационарная-то «накрылась медным тазом» еще пару недель назад, так как обрыв линии произошел. И они, два начальника по покойникам, говорили по сотовым телефонам. А связь у нас, сама знаешь, как иногда «глючится».

— Да уж! — сотрудница откинула со лба прядь каштановых, крашенных волос.