Клэрити
Шрифт:
Джастин кивнул:
— Ты права, Перри не мог совершить этого.
Пораженная, я остановилась и взглянула на него. В лучах солнца его светлые волосы казались золотыми. В глазах читалось сочувствие. Он показался мне принцем из волшебной сказки. Сюжет этой сказки оказался закрученным, но мне захотелось поверить, что все закончится как надо.
Габриэль уверен, что Перри виноват. Джастин считает его невиновным… И это Джастин пришел на помощь моей семье — договорился с адвокатом, отвез меня с мамой в полицию. Он всегда был рядом.
Я
Его ответный поцелуй был робким и сразу напомнил наш первый поцелуй на пляже. Вкус его губ не изменился. С Габриэлем это было экзотическим приключением. Поцелуй Джастина был… как возвращение домой. И я, оказывается, ждала этого.
Вдруг он отодвинулся от меня и спросил:
— Чего ты хочешь?
Я растерянно заморгала:
— Извини, что?
— Я мечтал об этом, но я знаю, что это… не от сердца. Скажи мне, что это значит. Ты знаешь, для тебя я все сделаю.
Я была смущена. Мне нужна была кассета с записью, но целовала я его вовсе не поэтому. Просто… мне захотелось. Я даже про Тиффани забыла. Однако ему не следует знать об этом… потому что про Тиффани я забыла лишь на время. Потеряла бдительность, вот и всё. Зачем дарить парню напрасную надежду.
— Я хочу посмотреть пленку, которая лежит в полиции, — сказала я.
Джастин отвернулся и оперся на перила лестницы, ведущей на пляж. Я смотрела ему в спину. Один раз плечи его дернулись, и я почувствовала укор совести.
Но он все же нашел в себе силы повернуться ко мне:
— Ты имеешь в виду запись из ресторана? Ту, что они нашли у вас в доме? Зачем она тебе? Уничтожив ее, ты не поможешь Перри.
— Я и не собираюсь уничтожать ее. Просто хочу посмотреть. Один раз.
Он помолчал.
— Ты думаешь, на ней может оказаться… настоящий убийца?
Я кивнула.
— А как ты его узнаешь? Люди весь вечер ходили туда-сюда, как ты опознаешь убийцу?
— Ну, например, я могу увидеть Джоэла, приятеля Виктории. Или… кого-то еще. — Я не хотела делиться с Джастином теорией Нейта. И я не хотела, чтобы Джастин узнал, что я видела татуировку Габриэля. Трудно объяснить почему — не хотела, и все.
— Ну, не знаю, — сказал он.
— Это может оказаться ключом к разгадке. — Я положила руку ему на плечо (старая привычка) и посмотрела прямо в глаза. — Мы можем раскрыть это дело. Ты ведь сам пришел ко мне за этим несколько дней назад. Ты хотел этого, правда?
Он мягко снял мою руку:
— Если говорить честно, Клэр, больше всего на свете я хочу вернуть все назад, чтобы не было той ночи с Тиффани.
— Джастин, не слишком ли драматично?
Его лицо напряглось.
— Я сделал тебе больно. Я люблю тебя, но я понимаю, что сделал тебе больно. Даже теперь я вижу боль в твоих глазах. Я вижу ее всякий раз, когда ты смотришь на меня. —
Случилось то, чего я так желала все эти месяцы. Мне хотелось увидеть страдание на его лице. Расплатиться с ним за то, что он сделал. Но… мне это совсем не нравилось.
Я робко дотронулась до его руки:
— Я простила тебя.
Он поднял на меня полные надежды глаза.
— Джастин, я прощаю тебя, но я не могу быть с тобой, — торопливо продолжила я. — Я верю, что ты не хотел делать мне больно.
Он собрался что-то сказать, но не произнес ни слова.
— Я говорю это не для того, чтобы заполучить кассету, — добавила я.
Это было правдой. Конечно, сначала я хотела просто использовать его. Но то, что я скрывала от самой себя, неожиданно оказалось сильнее. Все эти месяцы я старалась избегать его. Я думала, это излечит меня. А оказывается, все, что нужно для излечения, это простить его. Джастин был достаточно наказан. Я больше не смогу быть его девушкой, но другом — да.
— Прошу, поверь мне, — сказала я.
— Я знаю, что это так, — кивнул Джастин и пожал мою руку.
Глава двадцать первая
Я простила Джастина и почувствовала облегчение, потому что теперь все встало на свои места. Но одновременно меня не покидало чувство вины, потому что убийца так и не был найден.
Вечером того же дня я в тревоге мерила шагами офис мэра. Джастина не было уже давно. За ужином ему удалось уговорить отца, и Спеллмен-старший согласился взять для нас эту пленку в полиции. Но вдруг ему под каким-то предлогом отказали? И… вдруг мы ничего на ней не обнаружим? Вдруг… вдруг… вдруг…
Дверь наконец распахнулась, и в офис ворвался Джастин. Он торжествующе поднял вверх видеокассету.
— О боже, спасибо!
Я бросилась к нему, собираясь обнять, но в последнюю секунду притормозила. Когда-то он был моим парнем. Потом… врагом. А сейчас он мне кто? Друг — да, но я не знала, как себя вести с ним.
Джастин не усугубил ситуацию. Он подтянул второй стул к видеомагнитофону, который принес раньше, и сунул в него кассету.
— Ты еще помнишь, как это работает? — удивилась я.
Джастин нервничал. Он оглядел офис и заговорил чуть ли не шепотом:
— Так, дверь заперта. Отец придет через тридцать минут забрать кассету и отнести обратно в полицию. Готова?
— Готова.
— Жми сюда.
Я нажала кнопку. Изображение было зернистым, но вполне приличным, даже цветным. Камера была установлена перед главным входом в «Ямми» и с высоты фиксировала всех, кто заходил и выходил наружу. Чтобы ускорить просмотр, я нажимала кнопку перемотки и удерживала ее до тех пор, пока не появлялась фигура человека. Тогда я включала медленное воспроизведение и всматривалась в нее. Через некоторое время появился тот — или вернее та, — кто нас интересовал.