Клесана
Шрифт:
Смешно. Кто еще в этом мире не обвел меня вокруг пальца?! Король, леди Тень, древние, в том числе и демон. То есть, все это время морда эта могла выскочить и дать моим обидчикам по первое число?! Он опасался растратить силы? Или же не мог действовать? Что – то мешало ему обрести свободу, а омут высвободил?! Активировал? Он не обязан говорить мне всю правду и объяснять. Стоит ли верить?! А может, стоит подумать об обратной реакции. Забрать себе назад демона. Пытаюсь вспомнить события в магическом лесу. Что – то он темнит, ведь я сама проявила инициативу…
Визг позади вернул к жестокой реальности, где я
И что теперь делать с уцелевшими существами?
– Спрячьтесь и никого не трогайте. – Командую. Послушались.
Тяжело, но оставаться тут не намерена. Что – то подсказывает мне, останусь – повяжут и повесят всех кухарок на меня. Туриэль смылся, все стрелы на Леру. След моей ауры и у монстриков и у демона. В общем, все следы и улики указывают на меня.
Вот черт. А все оказывается, хуже некуда. Теперь я, породившая всех этих монстров, а в этом не будет сомнений у местных, стану врагом номер один.
Мерзкий скрип сопровождающий подползающую кухарку раздается так некстати. Эту я не знаю, но она меня, похоже, признала за свою. Ползет к барьеру, завидев еду. Отступаю по неровностям, спотыкаясь о выступы. Равновесие не потеряла, но перепугалась до смерти. Неподалеку резкий срез, а дальше местность на пару уровней ниже. Потолок не высокий, весь в сосульках каменных. Крикнешь, и что – нибудь да отвалится тебе на голову.
Не помню обрыва и этой стороны. Сюда шла немного левее, по дорожке и мостику. Такое впечатление складывается, что сейчас внутри острова воздушного, на котором и стоит сам дворец. То есть до дворца мне еще ковылять и ковылять. А пить – то хочется. И слышу я шум водопада.
Освещение белое приятное сменяется резко фиолетовым. Вдалеке погас свет в выдолбленных окошках, и я поняла, что наступила ночь. До водопада иду, мраморные дорожки будто из каменных пород выточены, а вокруг неровности и острости, что страшно босыми ногами вступить, следовательно, отклониться от пути. Километра полтора прошла, рабов видела шныряющих и нескольких карателей. Все озабочены, все по своим делам спешат. До рабыни хромой дела нет. По тропке вышла к спуску. Лужу большую увидела, куда и впадает вода, льющаяся из трубы, которая в свою очередь высовывается из потолка.
Витает в воздухе что – то неприятное. Ниточки чего – то зловещего. И тут вспоминаю я предостережения рабынь. Ночью из крыла не выходить под страхом смерти! Вот и пропали все из виду, попрятались. И рабыни, что застали неожиданную ночь спешили прочь, и даже каратели смылись.
Сетуя на авось, спускаюсь по узенькой лесенке вниз. Под навесами мрак. Ночным зрением смотрю: пещеры обширные, вода и туда течет. Кристаллы, лужи, камни полупрозрачные, все так красиво смотрится. Дико, первозданно. И ни души, ночь ведь.
Шум воды успокаивает, умиротворяет. Подхожу к краю. Всюду камень. Мокро, скользко. Веет влагой в воздухе. Тревожу гладь водную с опаской. Холодненькая, прозрачная водица еще не утолила мою жажду, но она уже дала мне бодрости и надежды. А еще мое сознание вдруг прояснилось. Снова я пришла, и теперь умирают невинные. Демон, монстры черные – все это
Черпаю воду и хлебаю. Живительная сила проходит в меня через горло, где секунду назад тлела пустыня. Вот оно счастье, казалось бы… Меркантильное такое. Все по пирамиде потребностей Абрахама Маслоу. Пью, умываюсь, получая искреннее наслаждение.
Тоненький писк раздается рядом. После всех стрессов сердце даже не екнуло. Мышка маленькая к краю подошла и пьет. К ней еще одна, вторая, третья… Как мило, мамочка подошла, крыска побольше. Секунду соображала, глядя на массу серую, что фоном казалась. Крысы!! Все заполонили крысы!! Визг едва сдержала. Волна, кишащая всем этим делом приближается к водоему и ко мне!!
Ничего лучше не придумала, как в воду погрузиться. Холодно, черт!! Три шага сделала, и уже по пояс. Дыхание перехватывает. Крысы хлебают воду и на меня смотрят, облизываются. А я дальше плыву к пещере, куда вода разливается. Фиолетовые породы освещают все, как в пещерах, что были после секты графа Арлена. Что – то подсказывает, природа их одна. Все это чистейшая энергия, которой пользуются знающие. В пещере крыс пока нет. Но чувствую, это ненадолго. Поковыляла вглубь. Системы пещер с дорожками узкими мраморными, словно срезали породу. Спешу приткнуться хоть куда, в любое рабское крыло. Ведь только наше изолировали. Я на это надеюсь.
Плутала недолго, вышла на новый уровень с пещерой высокой и обширной, увидела крыс! Мелкими группами рыщут. Позади писк, и деваться некуда. Грызуны идут по пятам. Приглядела кристалл высокий и на него полезла. Буду отбиваться до последнего! Камень пологий скользкий. Уцепилась коготками черными, кое – как влезла на самый кончик, поцарапала ногу. Сижу, как курица на насесте. Понимая, что сама загнала себя в ловушку. Крысы, словно вода заполоняют собой все.
Замечаю фигуру высокую на горизонте. Думала, владыка пришел по мою шкурку. Но чересчур ноги тонкие. Присмотрелась, вижу девочку на ходулях. За спиной корзинка, в руке копье. Шагает по крысам прям, насаживает их на копье, что визг доносится истошный. И трупики в корзину ловко закидывает!
Меня увидела. Встала, как вкопанная. Вижу, что крысы по ходулям пытаются взобраться, но бес толку. Рассматривала минуту, затем спешно двинулась ко мне, широко шагая.
– Эй, рабыня. Ты беглая? – Спрашивает на подходе. На вид девочке лет шестнадцать. Сама худая, как спичка. В лохмотьях не первой свежести. Туники две слоями на ней. Глаза большие, на грани эльфийских. Красива, что я рот забыла закрыть.
– Беглая, – киваю.
– И зачем загнала себя сюда? Каратели увидят, в яму посадят до самой смерти, – говорит и ловко очередную крыску насаживает. Вижу, выбирает пожирнее.
– Вкусное мясо – то хоть? – Решила подколоть малявку деловитую.
– Магия дворца нас не кормит. Свобода сладка, а еда омерзительна. Но не жалуемся. А ты чего сбежала? Сразу видно, что новенькая, упитанная. Ты ж не засланная, а? Чего сбежала?
– Случайно вышло, – признаюсь мелкой. А та все крыс лупит. Визг стоит на всю пещеру.
– Назад тебя уж точно не примут, проходили такое, истории печальные знаю, – гнусавит и разворачивается.
– А когда крысы уйдут? – Окликаю. Уже руки трясутся, держаться долго не смогу!