Клетка без выхода
Шрифт:
В нескольких метрах за спиной маэстро прямо из ничего вдруг возникло сизое облако не то дыма, не то тумана. Вопреки логике, облако не развеивалось на ветру, а, наоборот, начало собираться в плотный шарообразный сгусток, который сначала стал ослепительно белым, а после запульсировал зеленым светом, словно в такт неслышимой музыке. Потом раздалось шипение, которое я с трудом различал сквозь свое сдавленное сиплое дыхание. Однако вскоре шипение перешло в свист, напоминающий звучащую на высокой ноте флейту, а облако-шар обрело окончательную форму, сжавшись в диаметре приблизительно до
Занятый моим удушением, Гвидо поначалу не обратил внимание на то, что творилось позади него, но усиливающийся свист заставил-таки его обернуться. Впрочем, увиденное не стало для Зануды сюрпризом: у него на лице отразилось не удивление, а раздражение, пришедшее на смену гримасе лютой ненависти. Маэстро грязно выругался и ослабил хватку, позволив мне наконец вздохнуть полной грудью. После чего, не дав мне отдышаться, снова ухватил меня за грудки и рывком поставил на ноги.
— Стой и не дергайся! — приказал Гвидо, косясь на мерцающий шар. — Позже договорим. И не вздумай от меня убегать!
«С чего это ты, старый хрыч, взял, что я буду от тебя убегать?» — хотел было возмутиться я, но не успел, поскольку в этот момент свист оборвался, а зеленый шар исчез, будто его и не было. Однако кое-что, а точнее кое-кто вместо него все же остался. В центре храма Огненной Птицы стоял человек, облаченный в грубое крестьянское одеяние и поношенные ботинки. Человек тер глаза и тряс головой, очевидно, приходя в себя после случившегося. Присмотревшись, я не обнаружил у него оружия, даже примитивного ножа, с какими в Терра Нубладо не расставались и дети. Тем не менее возникший из шара незнакомец определенно принадлежал к скитальцам, что лишний раз подтвердили ругательства, которыми он разразился, как только пришел в себя.
— Дьявол! Дьявол! Дьявол! — наплевав на Мертвую Тему, заладил во весь голос воскресший, в отчаянии обхватив голову руками. — Поганая «Терра» со своими погаными правилами! Поганый Квинт! Как ты, выродок, сумел почуять меня в темноте за полста шагов?! Как, черт тебя побери?! Ладно, тварь, рано или поздно, но я до тебя доберусь! До всех вас доберусь! Плевать я хотел на ваш авторитет, слышите! Пле-вать!!! Пле-вать!!! Пле!.. А… Какого хрена!.. Вы здесь откуда?.. То есть, я хотел сказать… добрый день, респетадос! Или утро?.. Или что у нас сейчас?
Комментарии были излишни. История, рассказанная мне Кассандрой, получила очередное убедительное доказательство. Только что на наших глазах точка возрождения «Феникс» воскресила очередного игрока, павшего где-то на безграничных просторах Терра Нубладо. Скиталец возвращался к жизни, имея при себе лишь верхнюю одежду, и если у него не были где-нибудь припрятаны на черный день оружие и деньги, воскресшему приходилось начинать игру в статусе нищего. Одними кулаками в туманном мире многого не добьешься, а за красивые глаза оружия здесь никто не выдавал. Даже диктаторы предпочитали нанимать на службу уже хорошо экипированных мерсенариев. Любопытно только, почему правило аннулирования инвентаря не сработало в моем случае. Опять спасибо Балансу?
Воскресший скиталец при виде нас оторопел. Неизвестно, был ли ему знаком маэстро Гвидо, но
— Респетадо Проповедник! Ты случайно не меня ждешь?
— Случайно не тебя, — ответил я, с опаской поглядывая на внезапно присмиревшего Зануду.
— И хорошо, — обрадованно произнес скиталец. — А то я испугался: думаю, не успел на свет появиться, а меня уже в чем-то обвиняют.
— Все в порядке, мы здесь по другому делу, — утешил я его, после чего поинтересовался: — Я слышал, ты упомянул одно имя. Тебе знаком респетадо Квинт?
— Еще как знаком! — злобно бросил воскресший. — У меня с ним давние счеты, и если бы ты не разнял нас тогда, в забегаловке у Марио…
— Ты был в «Посохе пилигрима», когда там застрелился скиталец? Что-то не припоминаю, — усомнился было я, но тут же смекнул: ведь Кассандра рассказывала, что, умирая в симулайфе, игрок утрачивал не только часть авторитета и вещи, но и приобретал для дубля новые имя, внешность и биографию.
— Не должен ты меня забыть, — заметил скиталец. — Это же я мошенника Кастора за руку поймал, что бы ты потом и не твердил про его честность.
— Берси?
— Он самый… еще пять минут назад был. А теперь… погоди-ка минуту, в новый паспорт загляну. — Бывший Берси полез в карман, извлек оттуда скитальческую записную книжку и открыл титульный лист. — Вот оно, мое новое имя — Антарий! А иду я, значит… — Он перелистнул страницу. — Ага — в фуэртэ Кабеса, чтобы купить породистого жеребца и перегнать его… проклятье — аж через всю страну на север! Откровенно дерьмовый дебют — ох, чую, отнимут у меня без оружия драгоценную кобылку… Хотя новое имя получше прежнего будет, и на том спасибо.
— Что ж, удачи тебе, Антарий, — сказал я. — Будешь в фуэртэ Кабеса, передай привет торговцу оружием Чико — давненько я его не навещал.
— Вот здорово — и побочное задание уже есть! — обрадовался Антарий, затем схватил карандаш и занес мое пожелание в блокнот. — Обязательно передам твой привет: мне сейчас лишний авторитет ой как необходим.
— Прошу вас, респетадо, не задерживайтесь, уходите, — поторопил его Гвидо. — А то можете угодить в серьезную передрягу. Не думаю, что в вашем бедственном положении вам этого хочется.
— Спасибо за совет, уже бегу… — засуетился Антарий, но тут же спохватился. — Эй, папаша, а у тебя случаем никаких поручений для меня не найдется? Был бы весьма признателен.
— Нет, не найдется, — ответил маэстро. — Всего вам доброго, Антарий. Впредь будьте более осмотрительны и не подкрадывайтесь в темноте к таким скитальцам, как респетадо Квинт.
— Там будет видно… Ух ты, какая серьезная пушка у вас тут валяется! — воскликнул скиталец, запнувшись о лежащий в траве «Экзекутор». В глазах воскресшего появился нездоровый блеск: искушение разжиться на «безрыбье» мощным оружием было, надо полагать, велико. Антарий замер над штуцером в напряженной позе, спешно соображая, каковы у него шансы завладеть драгоценной находкой и удастся ли ему сбежать от нас с трофеем. Наверное, Антарий уже трижды проклял себя за то, что вообще заикнулся о штуцере — скитальцу следовало молча хватать его и живо рвать когти.