Клетка для эгоиста
Шрифт:
После получасового петляния по пробкам в том же районе остановились у какого-то ничем не приметного жилого здания сталинской постройки, сейчас явно целиком переделанного под офисные нужды. У центрального подъезда с портиком, пафосно отделанного в стиле ампир колоннами, лепниной и солидной лестницей с балясинами, красовалась мраморная табличка, но издалека разобрать надпись было невозможно. Кристина выскочила из такси и направилась ко входу, а Лука, определив геолокацию, на карте нашел информацию о назначении здания. Это оказалась раскрученная и довольно дорогая юридическая консультация, занимающая все семь этажей, и он с раздражением вспомнил, что, кроме всего прочего, ему еще предстояло выступать посредником в судебных разбирательствах
Набрав номер своего сотрудника, тут же скинул все данные для полной всесторонней проверки по признакам деловой активности, связей, участию в судебных процессах и статистике по ним. Повесив трубку, в очередной раз выругался про себя. Он сейчас должен был находиться рядом с ней, потому что хотел быть в курсе всего и все контролировать. Эта лапочка вполне могла переоценивать свои навыки делового общения и способность разбираться в людях. Здесь ей не Австрия, и подвоха можно было ожидать от кого угодно. Честно глядя в глаза и тепло пожимая руку, тут могли спокойно принять от тебя круглую сумму, проставить подписи и печати на пачке документов, подать чашку кофе в шикарно обставленных интерьерах, а потом скрыться во тьме. И тогда ищи ветра в поле.
Словно одержимый маньяк, пялясь на подъезд битые полтора часа, он курил сигарету за сигаретой, на автомате отвечал на деловые звонки, отправлял какие-то письма, но все мысли были заняты тем, что происходило за тяжелыми резными двустворчатыми дверями, которые теперь, похоже, всегда будут отделять ее от него.
Вновь увидев Кристину выходящей из здания в сопровождении какого-то молодого рослого коня в пальто и деловом костюме, Лука напрягся. Тем более что конь заискивающе открывал двери, поддерживал под локоть и чересчур уж любезно улыбался, без конца что-то растолковывая и размахивая руками. В общем-то неудивительно было, что на нее с первого взгляда запал адвокат. На такую кто хочешь западет. Радовало, по крайней мере, что сама она держалась крайне серьезно и отстраненно. Правда, все же не распрощалась с этим типом тут же, а свернула куда-то с ним и направилась явно по его приглашению к соседнему зданию, в котором на первом этаже располагалась кофейня. Туда, видимо, решено было перенести переговоры. Переговоры или нечто еще, приятно дополняющее поздний бизнес-ланч, об этом он не мог знать в точности.
Со злостью вспомнил, что сам сегодня не обедал, что это он должен был сегодня обедать вместе с ней, что все эти дни она безраздельно принадлежала ему, и создавалось полное ощущение, что это неизменно, потому что она не сможет отказать, не сможет устоять, не имела права выбирать никого другого даже для какого-то невинного перекуса. «Сука», — прошипел сквозь зубы. Впрочем, не слишком злобно, скорее даже восхищенно. Нет, эта маленькая невинная неженка реально постепенно превращалась в волнующую, шикарную, знающую себе цену сучку, которая почти уже научилась крутить хвостом, манипулировать и давать отпор, четко давая понять, что возврата назад не будет, если ей этого не захочется. А вот захочется ли ей, это она еще подумает, когда протащит тебя через все муки ада и достаточно наиграется с твоим сердцем. Лука в общем-то не сильно переживал за свое сердце, а вот иные желания, порочные и темные, изводили его вовсе не по-детски. Может быть, его бы и правда заводил сам факт иметь такую строптивую любовницу, при этом держа ее на коротком поводке и не руша привычные устоявшиеся семейные узы. Только вот с Кристиной этот номер не прошел бы никогда. Она была достаточно порочной, чтобы отдаваться
Следя за этой парочкой, переставил автомобиль ближе ко входу в кофейню. Желание зайти и устроить ей очередные разборки как своей собственности, с чего-то вдруг решившей выйти из-под контроля, было практически невыносимым. С другой стороны, вдруг включилось задетое самолюбие. Какого хера он вообще тут делал?.. Вел себя, словно влюбленный школьник, хотя кроме ревности, неудовлетворенного желания и ущемленной гордыни в данный момент ничего не чувствовал. Плюнув, наконец, на все, вывернул с парковки и вдавил в пол газ. Хотя бы на дублере можно было дать волю гневу, потому что при съезде на основную дорогу, пробки вновь загнали в капкан.
На полпути в офис позвонила Елена. Лука тяжело вздохнул, но все же включил громкую связь, помня про обследования дочери.
— П-привет… Можешь говорить? — Ее срывающийся испуганный голос сразу вырвал из череды собственных зацикленных мыслей.
— Да. Как там у вас дела?
— Мы только что сделали эхокардиографию и ЭКГ, — продолжила она так же затравленно. — Врач говорит, что у нее выраженный пролапс митрального клапана и что при такой степени рекомендуется консультация кардиохирурга и, скорее всего, операция.
— Что ты такое говоришь? — Лука нахмурился. Во рту тут же пересохло. — Может быть, они ошиблись?
— Н-нет… не думаю… Он говорит, что из-за этого она могла чувствовать слабость и упасть в обморок… Сердце не выдерживает больших нагрузок. В любом случае, в профильной больнице все обследования будут переделывать… так что…
— Слушай, я подъеду к вам где-то через час, — перебил он, не в состоянии выслушивать все это на расстоянии, не видя дочери и не имея возможности контролировать ситуацию.
— Хорошо. Ты из офиса?
— Нет… нет, я ездил на деловую встречу, но уже закончил и возвращаюсь. — Лука понятия не имел, насколько убедительно это прозвучало. Кажется, все эти последние события все-таки выбили его из колеи, и он чувствовал себя как сам не свой.
В трубке повисло молчание, и он заранее стиснул зубы, приготовившись отбивать какую-нибудь атаку.
— Конечно. Приезжай. Я очень жду, — не стала обострять разговор Елена, и он облегченно выдохнул.
— Как Эвита себя чувствует?
— Даже не знаю… В целом, вроде бы, ничего… Ей сейчас поставили мониторы для суточного замера артериального давления и ЭКГ. Она в итоге раскапризничалась и постоянно просится домой, а врачи говорят, что ее лучше еще оставить в больнице.
— Держи меня в курсе, если вдруг что-нибудь изменится. Скоро буду. — Лука сбросил звонок, понимая, что должен был еще что-то сказать жене, что-то утешающее в поддержку. Только от осознания собственной низости язык не поворачивался. Он сегодня должен был быть там, с ними, а не мотаться черт знает где.
Тем не менее, раздражение и тревога все нарастали. Он просто не мог здраво мыслить в отношении дочери, пока в голове сидела вся эта ситуация с Кристиной. Ее тоже необходимо было взять под контроль, чтобы дать себе возможность отвлечься и заняться своими делами. Когда принял решение, облегчение почувствовал практически сразу же.
Вечером возвращались измотанные физически и эмоционально, едва ли обменявшись за всю дорогу хотя бы десятком слов. Елена отрешенно смотрела в окно, а он сосредоточился на вождении и собственных мыслях. Погода за окном тоже замерла в тревожном ожидании: холодно, сухо, ветрено, серо — так можно было охарактеризовать город, приготовившийся к зиме, но уже расставшийся с осенью. Казалось, природа умерла. Кругом лишь камень домов, стекла окон и витрин, асфальт, автомобили — ничего живого и теплого. Женщина рядом тоже казалась холодной и чужой. Он и сам чувствовал себя неживым или замершим в спячке, лишь по заданной программе выполняющим еще какие-то требующиеся от него действия.